Свершались на стройке и настоящие чудеса.
Так через Аму-Дарью стальную нить протянули из огромных тяжелых труб на высоте семидесяти метров, при этом без единой опоры.
Работа на трассе Газли — Челябинск приближалась к концу. Уже показались русские березки.
И здесь в одном из поселков джигит случайно встретил в местной газете фамилию фронтового друга отца — Морозова. Он показал газету инженеру, рассказал о дружбе двух солдат.
— Знатный сварщик! Может, сын его? — сказал джигит. Ведь из этого поселка был тот солдат, друг моего отца.
— Вполне возможно, — согласился инженер. — Собственно, это не трудно выяснить.
Он посоветовал позвонить в редакцию. Там скажут адрес сварщика, и тогда можно будет к нему подъехать.
…И вот они стоят друг перед другом, два молодых человека, два солдатских сына — Андрей и Юсуп. Взволнованные, чуть задумчивые.
Потом они рассматривают фронтовую фотографию и клянутся быть достойными павших отцов.
Они долго бродили по поселку, рассказывая друг другу о своей работе.
— А знаешь, Андрей, переходи к нам на стройку. Заработки не меньше, чем у вас. И к тому же очень интересно. Сегодня — здесь, завтра — там. Новые места, новые люди… А главное, испытываешь какое-то удивительное чувство удовлетворения от своего труда. Пожалуй, нигде этого так не ощущаешь, как у нас: с каждым днем, с каждой новой уложенной трубой ты все ближе и ближе к цели, к заветной точке, отмеченной на плане или карте… И опять же все время работаешь на свежем воздухе.
— Надо подумать, — сказал Андрей.
А через неделю он уже работал вместе с Юсупом.
У Андрея не было и матери: она умерла, не пережив гибели отца. Братьев, сестер тоже не было. И он охотно согласился, когда Юсуп пригласил его во время отпуска поехать к нему в Бухару.
Там Андрея ждало волнующее событие: мать его друга стала и его названой матерью. А сами солдатские сыны — побратимами…
Рождение долины
Из всего огромного количества земли в Бухарском крае едва десять процентов освоено. Но и из них часть постепенно засыпается надвигающимися песками…
Путешественники продолжают свой путь.
Теперь путеводитель можно спрятать. Ни слова о Кашкадарье и Сурхандарье в нем не найдешь. Его наилучшим образом заменит попутчик — местный учитель-географ, возвращающийся из Ферганы в родные места.
— Эти области, — говорил географ, — получили свое название от рек маловодных, спокойных. Стальной путь сюда был проложен позже.
Отсутствие дорог и воды… Что может быть страшнее этого в Средней Азии?
Здесь неподалеку сохранились остатки древнего шлюза. Говорят, что Дарий (или Искандер Двурогий) построил шлюз, закрывающий горные ущелья. Из жаждущих равнин шли люди к царю. Низко кланяясь, со слезами на глазах просили воды. И за большие подати царские слуги открывали шлюзы.
До революции весь юг Узбекистана был заброшенным, нищим. Сюда заявлялись изредка лишь посланцы владыки Бухары, чтоб собрать очередную подать.
Каких только не существовало налогов! От дыма, от снопа, постный налог, от окна, от котла… В самой Бухаре их насчитывалось восемьдесят шесть.
На откормленных конях летели эмирские служаки в города и кишлаки. А потом оттуда не спеша, с унылым перезвоном тянулись караваны с награбленным добром.
Из Карши́, Шахриса́бза, Дена́у везли шелковые ткани, вышитые золотом тюбетейки, пояса, покрывала для лошадей эмира и его чиновников. Везли и медные чеканные блюда, подносы, кувшины, различные предметы домашнего обихода. Все это с большим мастерством делали южане.
— Пожалуй, больше ничем этот край не славился… — говорит географ.
В автобусе пока прохладно. Хорошо, что выехали на рассвете. Днем в степи особенно жарко. Ведь здесь выпадает меньше всего осадков. Прошумят в апреле последние дожди, и все… До самой осени.
Усман прильнул к окну.
Земля потрескалась. Словно от старости покрылась черными, сухими морщинами.
Спрятаться от солнца негде. Только голые кустики торчат. И на них листва уже сгорела.
Вдали степь начинает отливать золотом. Это плитки мертвой земли, старательно выжженные солнцем, отполированные горячим ветром. Голый простор. Но вскоре вдали показались стрелы экскаваторов. А через несколько минут машина подъехала к трассе канала.
Здесь все выглядело иначе.
Степь опоясана горным кольцом. На горных склонах много растительности, настоящие леса арчи — цепких, узловатых деревьев. За ними, разбросав ветви, стоят клены и миндаль, алыча и кустарниковая вишня.