— Прочитай, — сказала жена, вручая ему бумажку. Прочитал он следующее:
«Madame,
Сочувствуя желанию Вашего супруга избежать ареста за посещение игорного дома, я был бы рад, если бы Вы попросили его не прятаться в моих бочках с неизвестными особами.
Искренне Ваш
Данте Габриэль Квинтин».
— Что скажешь? — спросила жена.
Обратившись в желатин, Бинго понял, что борьба бесполезна. Дух его был сломлен. Он вдохнул воздуху, собираясь приступить к покаянию, когда что-то зашелестело и зашуршало, словно ветер, и в комнату ворвалась няня.
— О, мэм! — взывала она. — О, мэм!
Мгновенно проснувшаяся мать затмила жену. Забыв и Бинго, и бочку, и полицию, Рози охнула. Бинго тоже охнул. Няня охала и так. Внезапный гость предположил бы, что у них приступ астмы.
— Он болен? — вскричала Рози.
— Он сказал: «Кот»!
— Кот?
— Чтоб мне с места не сойти! Я ему показывала картинки, а он увидел носорога, ткнул в него пальчиком и говорит: «Кот».
Для неженатых мы поясним. «Ну и что? — скажут они. — Подумаешь, какое слово!» Первое, ответим мы. Алджернон Обри принадлежал до сих пор к сильным, молчаливым младенцам, которые пускают слюну углом рта, а иногда хрюкают. Теперь вы поймете, почему миссис Бинго восприняла неожиданную весть примерно так, как приняли голливудские магнаты звуковое кино. Она выскочила из комнаты. Няня кинулась за ней. Бинго остался один.
Когда он гадал, что же все-таки сказать жене, горничная сообщила:
— Мистер и миссис Перкис.
Бинго, бродивший в муках по комнате, наткнулся сослепу на столик, опрокинув вазу, три фотографии и чашу с сухими лепестками. Раздался звук, напомнивший взрыв; и, очнувшись, Бинго увидел, что начальник его — мутно-зеленый, а под глазами у него круги.
Поморгав немного, гость спросил:
— Мы вам не помешали?
— Что вы, что вы! — отвечал Бинго. — Я думал, вы больны.
— У меня болела голова, — сообщил Перкис, — от того, что я поздно лег и сидел на сквозняке. Помните, вчера, в клубе? Как мы удивились, взглянув на часы!
При звуках этих слов Бинго показалось, что скрытый оркестр начал свое дело, а откуда-то донесся запах фиалок и резеды. Макаронина, в последнее время заменявшая ему позвоночник, обрела неожиданную твердость.
— Да-да, — сказал он. — Помню!
— Как время бежало!
— И верно. Заговорились о делах…
— Что может быть увлекательней?
— Поистине, ничего!
— Вы сказали…
— Я сказал…
— …насчет гонорара за рассказ.
— Да?
— Ну, как же! Десять фунтов. Может, я ошибся?
— Нет-нет! Конечно, конечно.
— Можно их сейчас дать. А то вся эта бухгалтерия… Перкис застонал, хотя не так, как стонал недавно Бинго, но тоже неплохо.
— Пожалуйста, — произнес он, дал десятку, и тут появилась миссис Бинго.
— Джулия! — вскричала она. — Ты не поверишь! Алджи сказал: «Кот»!
— Кот?
— Ты подумай! Идем туда, быстро! Он еще раз скажет. Бинго глядел на нее, как Артур на Гиневеру.
— Разреши?
— Да, что?
— Я ненадолго тебя задержу. Когда ты убежала, как кролик из западных прерий, я как раз собирался тебе кое-что сообщить. Если ты спросишь нашего гостя, он тебе скажет, что я не прятался в бочках, а сидел с ним в клубе. Мы обсуждали редакционные дела. Работа для нас не ограничивается пребыванием в издательстве. Мы, собственно, не думаем о времени.
Все помолчали. Потом миссис Бинго пошатнулась. Глаза ее были полны слез.
— О, Бинго!
— Я считал необходимым тебе это сказать.
— Кроличек, прости!
— Хорошо, хорошо. Я не сержусь. Так, обидно.
— Я подам в суд за клевету!
— Ах, не стоит! Обдай его холодом, и все. Что с него возьмешь? Вряд ли и десятку. Да, кстати! Я тебе обещал для Алджи. Возьми, а то забуду. С этой работой забываешь буквально все. Миссис Перкис, я вас задерживаю. Вы спешите к Алджи.
Дамы удалились. Бинго обернулся к Перкису. Взгляд его был суров.
— Перкис, — сказал он, — где вы были пятнадцатого июня?
— Да с вами же! — ответил Перкис. — В клубе.
— А я был с вами. Незабвенный вечер! Что ж, войдем к Алджи, послушаем, что он скажет о котах.
ТУК ЗЕМЛИ
Хотя Фредди Виджен никому не поверял свою мечту, полагая, что той не воплотиться в реальную политику, он давно подумывал о конкурсе «Жирный дядя». Лорд Блистер, находившийся с ним в этом виде родства, был жирен; и он заметил, что такие дяди есть у многих трутней. Зачем им пропадать попусту? Почему не устроить соревнований, которые, пусть в меньшем масштабе, повторят спортивные соревнования, происходящие в Индии и в Ирландии?