— Осмелюсь доложить, я здоров, как бык! — возразил Швейк. — Прошу прощения, как же армия будет без меня? Так что желаю вернуться в часть и служить государю императору верой и правдой, как полагается солдату.
Ему был назначен клистир. И когда санитар Бочковский, русин по национальности, приступил к лечению, бравый солдат Швейк, находясь в столь щекотливом положении, с достоинством произнес:
— Не церемонься, братец. Я не побоялся итальянцев — не боюсь и твоего клистира. Запомни: солдат не должен ничего бояться и обязан служить.
Потом его отвели в уборную и приставили к нему часового с заряженной винтовкой.
После этого его опять уложили в постель, а санитар Бочковский ходил вокруг него и вздыхал:
— Родные-то есть, пся крев?
— Есть.
— Отсюда не выйдешь, симулянт!
Бравый солдат Швейк дал ему по морде.
— Я симулянт? Да я здоровей здорового и желаю служить государю императору до последнего вздоха.
Его обложили льдом. Трое суток пролежал он в ледяных компрессах, а когда пришел штабной врач и сказал: «Ну, Швейк, придется тебя все-таки демобилизовать!» — возразил:
— Осмелюсь доложить, господин доктор, я совсем здоров и желаю служить.
Его опять обложили льдом на двое суток, после чего медицинская комиссия должна была собраться и навсегда освободить его от воинской повинности.
Накануне заседания, когда на него был уже составлен увольнительный документ, бравый солдат Швейк дезертировал.
Ему пришлось бежать, чтобы иметь возможность служить государю императору.
Две недели о нем ничего не было слышно.
Но, ко всеобщему изумлению, через две недели бравый солдат Швейк появился ночью у ворот казармы и с обычной своей честной улыбкой на довольной круглой физиономии отрапортовал начальнику караула:
— Честь имею доложить, явился для отбытия наказания как дезертировавший с целью служить государю императору до последнего вздоха.
Его желание было удовлетворено: он получил полгода, а так как и после этого пожелал остаться в рядах армии, был послан в арсенал — начинять торпеды пироксилином.
Бравый солдат Швейк учится обращаться с пироксилином
Вышло, как сказал его преподобие:
— Швейк, мошенник ты этакий... Уж коли хочешь служить, так поработай с пироксилином. Это тебе полезно.
Стал бравый солдат Швейк работать в арсенале: учиться обращению с пироксилином, начинять им торпеды. На этой службе шутки плохи: того и гляди взлетишь на воздух — и крышка!
Но бравый солдат Швейк не робел. Вполне довольный, проводил он дни свои в отдельном бараке, между динамитом, экразитом и пироксилином, начиняя торпеды этими страшными веществами и оглашая окрестность пением:
Ах, Пьемонт, Пьемонт,Видно, край ты панский;Ведь с тобою палВесь оплот миланский!Гоп, гоп, гоп!И оплот миланскийИ четыре моста.Выставляй, Пьемонт,Посильней форпосты!Гоп, гоп, гоп!Я ведь вам прислалЦелый полк уланский,Вы ж его сгубилиУ ворот миланских! Гоп, гоп, гоп!За этой прекрасной песней, делавшей бравого солдата Швейка львом, следовала другая волнующая песня — о кнедликах величиной с человеческую голову, которые бравый солдат Швейк проглатывал с неописуемым наслаждением.
Так и жил он — довольный своей судьбой, — один на один с пироксилином, в отдельном арсенальном бараке. И вот однажды туда пришла инспекция, проверяющая, все ли в порядке в бараках.
Подойдя к бараку, где бравый солдат Швейк учился обращаться с пироксилином, инспектора увидели по облакам табачного дыма, распространяемым Швейковой трубкой, что бравый солдат Швейк — бесстрашный воин.
При виде начальства Швейк встал, вынул, согласно уставу, трубку изо рта и отложил ее в сторонку, но недалеко, только руку протянуть, — как раз у открытого стального чана с пироксилином.
И, встав во фронт, отрапортовал:
— Честь имею доложить: происшествий не было, все в порядке.
В жизни человека бывают мгновения, когда все зависит от присутствия духа.
Быстрей всех нашелся полковник. Над пироксилином уже вились колечки табачного дыма, и он сказал:
— Продолжайте курить, Швейк!
Это было очень умно с его стороны, так как гораздо лучше, чтобы трубка находилась во рту, чем в пироксилине.
— Слушаю, господин полковник. Есть курить! — ответил Швейк, снова встав навытяжку.
Он был очень дисциплинированный.
— А теперь — шагом марш на гауптвахту!
— Осмелюсь доложить, никак не могу. Потому, согласно предписанию, обязан быть здесь до шести, дожидаться смены. При пироксилине всегда должен кто-нибудь быть, а то долго ли до беды!
Инспекция поспешно удалилась рысцой в караульное помещение и там приказала послать за Швейком патруль.