— Однако, пора и домой! — напомнил Эразм. Лицо Чарлза сразу затуманилось. Домой… а потом надо отправляться в школу.
Около дома, весь нижний этаж которого обвивал пышный плющ, играла в куклы Катерина:
— Почему вы не взяли меня с собой?
— Ты ещё маленькая, — замечает Чарлз и сейчас же раскаивается в своих словах, заметив огорчение на лице сестры. — Я принёс жука, — в голосе его слышится нотка извинения: он очень любит Катерину и не хочет её обижать.
— Нового?
— Не совсем нового. Всё равно такого у нас нет.
Несколько минут спустя брат и сестра сидели на своей любимой скамеечке под старым каштаном. Чарлз осторожно приоткрыл коробочку.
— Живой? Живой! — Жук барахтался, пытаясь освободиться. Бесполезно. Он должен войти в коллекцию мистера Чарлза Дарвина.
— Он всё ещё жив, — с огорчением говорит Чарлз.
— Да, — жалостливо соглашается девочка.
— Как же быть?
Что могла ответить она брату? Только то, что уже надумал и он сам. Да, да! Это последняя жертва. Они будут собирать теперь мёртвых жуков, мёртвых бабочек.
— Конечно, мёртвые они редко попадаются, много не соберёшь, — говорит Чарлз. — Зато не будет жалко их!
Катерина вполне согласна, на том и порешили. Совещание несколько затянулось, и Чарлз с ужасом замечает, что остаётся совсем немного времени до часа, когда запирают на ночь вход в школу.
— До свиданья, Катерина! — Он целует сестрёнку в щёку.
— До свиданья, Чарли. Приходи завтра, придёшь? — кричит она ему вслед.
Чарлз уже далеко. Что есть духу он бежит узкой тропочкой по верху старой стены. Это сокращает путь до школы. Только бы не опоздать! Ему жарко, а ноги несут его, несут. Добежал… перевёл дух, осмотрелся. Ура! Двери открыты, со двора слышны голоса учеников, играющих в крикет.
«Слава богу, не опоздал», — думает Чарлз.
По коридорам бегали с поручениями мониторов фаги[4].
Один из фагов с гордым видом нёс на вытянутых руках платье монитора, которое он тщательно вычистил. «Кто сумел бы так вывести пятна, как я!» — написано было на его лице. Несколько фагов с усердием наводили блеск на сапоги, выставленные у дверей в комнаты мониторов. Самый маленький фаг, на вид не больше 9 лет, Вильям переминался с ноги на ногу у двери своего монитора.
— Что ты делаешь? — Чарлз не успел получить ответа на свой вопрос, как малыш вытянулся и замер: по коридору шёл его монитор — Лестер. Час тому назад маленький фаг ужасно провинился. Он замедлил подать мяч своему повелителю. Тот велел фагу уйти со двора и ждать здесь, и теперь малыш покорно ждал расплаты за свою неповоротливость.
О, чудо! Лестер прошёл в свою комнату молча, не ударив Вильяма ни кулаком, ни ногой. «Он пошёл за палкой, может быть, за линейкой!». Чарлз не знал истории с мячом, но по лицу Вильяма понял, что тот ждёт жестокого наказания. Сердце Чарлза сжалось от боли, как будто его самого должны были побить.
Прошло несколько тягостных минут. Лестер вышел из комнаты. В руках у него не было ни палки, ни линейки, и это было самое страшное: что же он придумал? Но, очевидно, монитор был в хорошем настроении. Он только ухватил Вильяма за ухо и бросил ему на ходу:
— Разбудишь меня завтра в 4 часа!
— Слушаю, сэр! Угодно вам ещё что-нибудь, сэр? — ответил совершенно растерянный Вильям. Лестер не удостоил его ответом и снова пошёл во двор.
Вильям постоял минуту-две в нерешительности. Идти за Лестером? Но от него такого приказания не последовало. Малыш робко вошёл в комнату и приблизился к столу монитора, стёр пыль, сложил разбросанные книги. Потом Вильям по расписанию отобрал всё нужное Лестеру к завтрашним урокам, приготовил на ночь постель и пошёл готовить чай и жарить ломтики хлеба для него.
Во дворе одни мониторы играли в мяч, другие — в кегли, крикет. Около играющих везде были фаги. Они сами не могли принимать участия в играх, но должны были присутствовать при игре, чтобы подавать мячики и кегли своему господину. Вон тот фаг, верно, зазевался, если получил такую звонкую оплеуху!
Наконец всё стихло. Мониторы разошлись по своим комнатам и отпустили фагов.
Чарлз лежит в постели и перебирает в памяти впечатления дня. «А сколько лет стоит аббатство? Ах да, над входом написано, что оно построено в 1083 году. А какой теперь год? — 1820-й… Роза какая красивая над входом. Она высечена из камня…»
— Чарлз, спишь? — прошептал ему мальчик, лежавший на соседней кровати. — Что ты делал сегодня?
4
В английской школе того времени не существовало никаких классных воспитателей. За младшими школьниками смотрели старшие —