Пока Данилка руку над свечкой держал, войско его по стойке "смирно" стояло и, разинув рот, глазело с восхищением. Войско получило приказ: где бы, когда бы ни повстречали Ярку - бить. Правда, до первой мольбы. Закон рыцарства в войске Данилки был высок.
С тех пор стали они с Яркой смертными врагами. Всю зиму искал он случая подстеречь ее, и все не удавалось. В классе, конечно, не трогал. Он не дурак: в школе трогать - быстро вытурят. У Данилки и так грехов было предостаточно. Ему завуч после того, как Данилка принес в класс мышей и распустил их на уроке, сделал последнее предупреждение. Лучше уж он эту Ярку на улице поймает. На нейтральной территории.
Всю зиму Данилка не мог поймать Ярку. А она - ох и змея подколодная! - делала вид, что они даже и не враждуют, вроде бы даже и не с чего им враждовать. Один раз списать дала по алгебре. Горел тогда Данилка синим огнем на контрольной, думал - все, засыпался. А она записочку подсунула с решением задачки.
К весне обида стала забываться, да еще эта контрольная вмешалась так что почти простил он Ярку. Ну, не совсем чтобы простил, а так, до первого подходящего случая. А тут и случай подвернулся.
Весна уже была, солнышко весело светило, грязь на улицах станции подсохла, а за школой, на солнцепеке, пригревало, как летом. Мальчишки там на переменках курили. Не то, чтобы всерьез, а так, баловались только. Ярка наябедничала классному руководителю. Данилка чуть из школы не вылетел. На чем только удержался! На слезах матери. Она у директора была. Ну, тут уж грех было не дать взбучку Ярке!
Шел вечером Данилка домой, глянул - и глазам своим не поверил: на лавочке, возле своего палисадника, сидит Ярка. Сидит, глядит, не моргая, на закатное небо. Данилка тоже поднял голову - чего это так уставилась Ярка: может, самолет летит какой или бумажного змея пацаны запустили? Мет, не было в небе ничего интересного, только заря догорала. А Ярка смотрит и смотрит, и глаза далекие-далекие, задумчивые-задумчивые, и на Данилку ноль внимания. Он подошел к ней и сказал злорадно:
- Попалась!
Ярка медленно-медленно опустила глаза и тихо так, доверчиво, как закадычному другу, сказала:
- А ты знаешь, почки уже лопаются. И листочки нежные-нежные, как мушки зеленые.
Данилка опешил. Чего это она про почки и зеленые мушки городит? Будто они на уроке ботаники. Потом догадался - с перепугу. Обрадовался: ага, боится! И с кулаками к ней подступает, прикидывает, как получше за косы сцапать. А она ему опять:
- Ты любишь весну?
У Данилки от возмущения язык отнялся. За кого она его принимает! За дурака? Думает, что он растает сейчас от нежностей телячьих.
А Ярка будто и не видит его кулаков:
- Хорошо весной! Я больше всего весну люблю.
И посмотрела на Данилку так, что у него кулаки опустились. Как-то непонятно посмотрела - не то ласково, не то еще как. И была она совсем не такая, как всегда. Или это потому, что конопушек у нее еще больше высыпало, или глазищи еще синее стали, а может, потому, что задумчивая такой он еще не видел ее.
- Как мушки зеленые сели или маленькие мотылечки. Правда, похоже?
Данилка посмотрел на тополя - и вправду, похоже. Будто несметная туча маленьких светло-зеленых мотыльков облепила ветки. Пахло свежо и приятно чистым молодым тополиным листом. А Ярка сидела и улыбалась чему-то далекому, ей одной видимому, и совсем не боялась его. У Данилки не поднялась рука стукнуть ее.
- Ну, погоди, попадешься ты мне, - сказал он, чтобы хоть как-то поддержать свое достоинство и чтобы она знала, что он просто пожалел ее, не захотел рук пачкать.
Данилка пошел домой, а она тихонько засмеялась вслед каким-то таким смехом, что захотелось вернуться, будто позвала его посидеть рядом и посмотреть вместе на закат.
Данилка зашел в свой сад, где тоже росли тополя. На ветках было множество зеленых мотыльков. Данилка сорвал маленький клейкий листок и попробовал. Во рту разлилась пахучая горечь.
И тут Данилка разозлился: вот ведь как обвела, прямо вокруг пальца! Ну, попадется еще! Покажет он ей почки-мотылечки!
Сел Данилка на крыльцо, уставился на закатную полоску чистого неба, а у самого Ярка в глазах стоит. Конопатое лицо, большие-большие синие глазищи и черные густые ресницы, а брови тонкие, будто кисточкой проведены, и тоже как смоль, а волосы желтые, как солома.
И сама такая тонкая и легкая, что на лавочке вроде и не сидит вовсе, а только чуть-чуть касается ее.
Вечер был тихий, с огородов наносило дымком - сжигали прошлогоднюю картофельную ботву, подсолнечные палки и всякий хлам огородный, готовились к посадке. На соседней улице кричали пацаны, играя в футбол, а соседка-бабка звала Яшку-адъютанта домой учить уроки. Он отвечал, что им ничего не задавали. Врал, конечно. Долго сидел Данилка на крыльце. Уже совсем сумерки легли на теплую землю и затихли голоса, когда мать вышла и позвала его домой.
Недаром говорят, что утро вечера мудренее. Утром Данилка твердо решил отволтузить Ярку. Ух, ведьма, как объегорила вчера!
Днем играл он со своим войском в сыщики-разбойники, спрятался на крыше сарая и лежал себе - знал: не скоро его тут отыщут. Солнышко пригревало, хорошо Данилке стало, забыл он про все и размечтался, что будто бы он мушкетер, носит шпагу и шляпу со страусовым пером и побеждает всех на поединках, как д'Артаньян! А еще будто бы есть у него платочек, вышитый Яркой. Стоп! Почему это Яркой? Этого еще не хватало! Данилка даже разозлился на себя: что это такое! Весь день Ярка в голову лезет.
Высоко в синем небе пролетел самолет. Данилка сразу определил: истребитель. Вспомнил дядю Володю - летчика-истребителя, который прошлым летом погиб в Испании. Фашисты там победили, и отец говорит, что теперь надо ухо держать востро - на нас могут полезть. Данилка как вырастет, так летчиком станет, свое небо будет охранять. Скорей бы уж вырасти.
Самолет улетел, Данилка выглянул с крыши. Нет, не видно "сыщиков". Опять лег на спину, в небо уставился и размечтался о том, как скакал бы он ночью во весь опор на арабском скакуне, а за ним гнались бы гвардейцы кардинала, и на груди его была бы тополиная ветка с зелеными, как мотыльки, листочками. Доскакал бы он до Ярки и, обливаясь кровью - ранен в схватке, - положил бы веточку к ее ногам. Опять Ярка! Чего это он? Совсем с ума спятил. Еще кровью истекать из-за этой ведьмы!..