Когда парадоксографические сюжеты, первоначально составлявшие часть серьезных трудов, освободились от подчинявшего их контекста, стали сборниками занимательных сведений и парадоксография сделалась самостоятельным жанром, их авторы, видимо, преследовали единственную цель: собрать как можно больше занимательных фактов. При этом опускались детали, существенные для целостного восприятия произведения, в котором парадоксографический сюжет был лишь фоном, а не предметом художественной оценки.
Начавшаяся с принципов историзма в рамках ученой традиции эллинизма парадоксография все более размывала границы между историей, в которой согласно эстетическим теориям античности недопустимы вымышленные события, невозможные по природе (κατά φύσιν), — и поэзией, допускающей фантазию и вымысел. Выйдя за рамки собственно истории, парадоксография постепенно сближалась с эллинистической драмой и романом, отвечая потребности в занимательном чтении.
Как самостоятельная литературная форма парадоксография просуществовала до конца античности, вызывая интерес у самых разных читателей. С одной стороны, естественнонаучные παράδοξα были усвоены авторами ученых энциклопедий, где воспринимались частью научной традиции эллинизма, с другой стороны, парадоксографические сюжеты охотно вводили в свои романы и Апулей и Филострат.
До нашего времени дошло не так уж много целиком сохранившихся произведений греческих парадоксографов. Среди них Mirabilia Антигона Каристского, автора второй половины III в. до н. э., Аполлония (II в. до н. э.), П. Флегонта (II в. до н. э.), "Рассказы о диковинах" и еще два анонимных произведения: парадоксограф Флорентийский и парадоксограф Ватиканский (III-IV вв. н. э.).
Анонимные "Рассказы о диковинах", приписываемые Аристотелю, неоднородны по содержанию, их можно подразделить на три части: первая — естественнонаучные παράδοξα, источником которым послужили в основном сочинения Феофраста: "О разумения и нравах животных" (1-25; 27-30; 60; 63-77; 139-151; 164-165; 176-177); "Об огне" (33-41); "О земле" (26; 46-50; 52-62), "О реках" (53-56; 158-160; 168-172); "Об окаменелостях" (166-167; 173; 174); вторая — историко-географическая (гл. 78-138), источниками которой могли быть сочинения Тимея из Тавроме-ния (для Западного Средиземноморья гл. 78-114) и Феопомпа (для Восточного Средиземноморья гл. 115-129). Кроме того, присутствует несколько сюжетов о камнях и растениях-амулетах, очевидно, позднейшего происхождения, где используется тематика, привычная для парадоксографии позднего времени, множество примеров которой можно обнаружить у Плиния Старшего, Сенеки, Апулея, Колумеллы, Галена.
Первые издатели[16] относили "Рассказы о диковинах" к III в. до н. э., хотя исследователи датируют их очень широко, вплоть до III-VI вв. н. э. (А. Джаннини),[17] поскольку автор полностью игнорирует Каллимаха, что не свойственно ранней парадоксографии. Заключительные главы (152-178) некоторые исследователи считают позднейшей интерполяцией. Г. Фласхар, например, полагает, что начальные главы "Рассказов о диковинах" могли быть написаны во второй половине III в. до н. э., т. е. в то же время, когда появились Mirabilia Антигона Каристского и когда сочинения в форме προβλήματα и παράδοξα были особенно распространены в аристотелевской школе перипатетиков.[18]
Датировка "Рассказов о диковинах", предпринятая О. Регенбогеном[19] на основании анализа источников, сталкивается с определенными затруднениями. Первые 15 глав, по-видимому, заимствованы из IX книги "Истории животных" Аристотеля, однако принадлежность IX книги Аристотелю до сих пор оспаривается. По мнению некоторых исследователей, IX книга "Истории животных" восходит к не дошедшему до нас произведению Феофраста "О разумении и нравах животных" (D. L. V, 49) и представляет, по мнению О. Регенбогена, компиляцию произведений Аристотеля, Феофраста, Эвдема и других авторов.
Более всего параллелей к этим местам из IX книги "Истории животных" обнаруживается в Mirabilia Антигона Каристского, и вполне возможно, что анонимный автор "Рассказов о диковинах" и Антигон использовали один и тот же источник. Однако сочинение Псевдо-Аристотеля имеет некоторые особенности. В отличие от Антигона Псевдо-Аристотель повсюду конкретизирует сообщаемые сведения, указывая точные места описываемых событий (Аравия, Гелика, Ахайя, Армения, Египет, Византии и др.), добиваясь впечатления достоверности. Прием этот широко использовали П. Флегонт, называя точное время и место рождения уродцев. Кроме того, Mirabilia Антигона, написанные после Каллимаха, содержат не только прямые заимствования (главы 129 — 173), но и полемику с Каллимахом (главы 17, 78, 84, 127, 161). У Псевдо-Аристотеля, как уже отмечалось, отсутствуют какие бы то ни было упоминания Каллимаха в качестве источника. По сравнению с Антигоном Псевдо-Аристотель менее зависит от источника, часто приводит сведения в сокращенном виде и дает конкретную локализацию событий.
16
Издания текста: Beckmann J. Göttingen. 1786 с комментарием: Westermann. Op. cit., p. 1—60; I. Bekker, Berl. 1831, II, p. 830a—847b; Apelt O. Aristotelis quae ieruntur. Lipsiae, 1888; Hett W. S. Aristotle’s Minor works. L., 1936; Giannini A. Paradoxographorum Graecorum reliquiae. Milano, 1965.