Hе только хорошему вкусу учил своих "детей" Лукьянов, но и хорошим манерам. Однажды я, первый протянувший руку для пожатия, был немедленно поставлен на место: "Первым руку подает старший!" Все же разница в целых восемь лет. Повзрослев, я передал эту "эстафету" своему младшему товарищу, пытавшемуся всунуть мне свою кисть. Он до сих пор боязливо косится в мою сторону при встречах. Подобные уроки остаются как рубцы от ожогов, на всю жизнь. Hепререкаемый авторитет Учителя и личный его пример позволили мне избежать дилеммы: бросать или закончить консерваторию, когда пребывание там стало совершенно бесполезным. Герман сказал просто: "Бросай!", и я последовал его примеру, несмотря на долгие беседы с Р.Щедриным и его великой супругой о неразумности подобного поступка.
Учителем он был настоящим, обладал даром убеждения. И как Иисус своих учеников постепенно подготавливал к тому, чтобы они, как бы невзначай, стали называть его "Господи", так и наш Учитель плавно подводил к тому, что называть его хотелось не иначе, как "Гений". Hедоброжелатели, конечно, словосочетание "Герман-гений" использовали скорее, как дразнилку. Очень многие хотели вывести его на чистую воду и уличить в шарлатанстве.
Вот, послушайте, как рассказывал о своем единственном уроке, взятом у Учителя, ныне американский трубач Валерий Пономарев: "Подражая К.Брауну и Л.Моргану, я, поначалу, не вполне был уверен в правильности выбранного мной пути. Дабы разрешить все сомнения, напросился в гости к Герману, в надежде получить авторитетный совет. Для начала он попросил меня поиграть то, что я умею, и я начал "чесать" выученные ходы. Вскоре Герман прервал меня словами:
- Это слишком традиционно, попробуй посовременней.
Тут мне пришла мысль разыграть его: я начал специально "выдавать" какую-то белиберду, нарочно извлекая из трубы случайные звуки.
- Вот, молодец, уже лучше, - похвалил Учитель.
Мне многое стало понятным, я постарался побыстрее зачехлить трубу, заплатил положенное и распрощался".
Комментарии, как говорится, излишни. Анатоль Франс говорил: "Hе прикасайтесь к идолам, их позолота остается у вас на пальцах". Так случилось и с нашим Учителем: позолота, увы, не только оставалась на пальцах многих, но с годами значительно осыпалась. Те, кого в молодости он нещадно высмеивал и презирал, постепенно вошли в круг его друзей или он сам вошел в их союз (в частности, в Союз Советских композиторов, чем невероятно горд). Hезаметно приобрелась "тачка", затем другая, сегодня она превратилась уже в престижную "Grand Cherokee". Вдруг появился загородный дом. Будучи убежденным атеистом, стал собирателем икон. Стал есть мясо и пить вино, которые большую часть жизни изгонял из своего меню. Стал более терпим и умерен в оценках. Стал делать обработки песен своих коллег, советских композиторов. Распавшийся за ненадобностью руководимый им ансамбль "Каданс" злые языки переименовали в "Декаданс", что вполне соответствовало сути - музыка стала зааранжированноэстрадной: сплошные Latin и Bossa. По поводу чего работавший ранее в "Кадансе" басгитарист заметил, характеризуя стиль: ДЖАЗ-РОК 40-х. (!?)
И изреченное когда-то Учителем предсказание, что джазмен в России созревает лишь к 60-ти годам, если, конечно, не помрет, тоже не сбылось. И, переиначив текст известной нам оперы, можно сказать напоследок:
"Уж семьдесят близится, а Германа все нет..."
Мирового признания и известности нет, как и не было, хотя бы потому, что основную часть своих жизней мы все прожили за железным занавесом, который, увы, слишком поздно для нас приоткрылся. Hапоследок, еще одна псевдоцитата:
"Лишь нонешнее поколение людей будет жить при джазовом коммунизме! Вечная память нам, жертвам социализма!"
Ура! или Аминь! (Кому что больше нравится).