Взгляд Таракая проникал всё дальше и дальше, держась на известном расстоянии от земли, наблюдая природный ландшафт и страны. Бульвары, крыши, мосты, летящих птиц и шоссейные дороги. Проникая в земную круговерть, взгляд набирался силы, становился зорким, как у орла. И, описав полный круг, возвращался к стене, перед которой сидел Таракай, наполняя его душу покоем.
На этом утренняя медитация и заканчивалась.
Таким же точно образом медитировал когда-то и Бодхидхарма, основатель дзэн-буддизма и кумир Таракая. Стена у Бодхидхармы была одна и та же, китайского происхождения, помогавшая ему войти в медитативное состояние в течение девяти лет. У Таракая же не было своего дома и своей стены. И поэтому стены в жизни Таракая менялись одна за другой, как дамские сумочки у женщин.
*
Приехав однажды в Горно-Алтайск, Таракай направился к пятиэтажке, находившейся в центре города, в которой жили его знакомые.
Муж и жена, сыгравшие недавно свадьбу, встретили Таракая с радостью, на которую способна только весна. И вскоре уже рассматривали в гостиной комнате, за накрытым скатертью столом, его новые рисунки.
А Таракай в это время вспоминал лучшие минуты своего труда, происходившего на природе. Как лесная малина отливала на солнце синевой, стрекозы наполняли воздух стеклянным блеском, и река Катунь, встречая на своём пути камни, покрывалась за ними узорами, напоминавшими малахит…
Но вот часы, висевшие на стене, пробили полночь. И хозяева квартиры, постелив Таракаю на диване, простились с ним до утра.
*
Когда Таракай проснулся, было уже светло. Солнце квадратными пятнами лежало на полу гостиной. Таракай отыскал свободный от мебели участок стены и сел напротив, глядя в одну точку.
В часы медитации Таракай обычно молчал. Но в этой квартире, спустя какое-то время, произнёс:
– Пять – ноль.
Продолжая медитировать дальше, Таракай сообщил:
– Пять – один в пользу португальцев. А шведы, эти жидконогие северяне, стараются изо всех сил, но у них ничего не получается!
Хозяева квартиры готовили завтрак на кухне. Услышав эти слова, они удивлённо переглянулись и приготовились слушать дальше.
И тут застучал мельхиоровой крышкой чайник, поставленный на огонь. Оконная штора вздрогнула от сквозняка и разбросала свои нарисованные ромашки по воздуху. В стене, оштукатуренной недавно строителями, заговорили кирпичи… Да, да: именно заговорили, как это случается в сказке, воспевающей чудеса! Жизнь, окружавшая хозяев, развернулась необычайно широко, затронув соседние миры... Хозяева с удивлением смотрели вокруг себя, не узнавая окружающее!
А ближе к обеду, когда Таракай уже покинул их квартиру, хозяева узнали, что в это утро состоялся футбольный матч между Португалией и Швецией. И за стеной, возле которой совершал свою утреннюю медитацию Таракай, работал телевизор.
Как рисовать медведя
Таракаю заказали нарисовать медведя, стоящего на задних лапах в лесу, возле могучего кедра.
Таракай, ни разу не видевший медведя, лишился по этому случаю сна. От долгого отсутствия аппетита живот его стал, как сдувшийся мяч. На щеках появились морщины, а глаза… Впрочем, лучше о них не вспоминать! Его глаза, и без того смотревшие по-азиатски, превратились в узкую щель. Из них ушла весна, и влага подступила к ресницам. Необходимо было что-то решать, и Таракай стал собираться в дорогу.
Чтобы представить себе медведя, Таракай, находившийся в Уймонской долине, поднялся на Теректинский хребет. И целый день, заложив руки за голову, ходил среди каменных нагромождений и рычал: «Ву-у-у, ву-у-у».
Утром, желая закрепить образ медведя, подсказанный ему крепким сном, Таракай продолжал имитировать его походку и голос.
– Ву-у-у! – кричал Таракай, прислушиваясь к эху. Раздвигая своим плащом клочья водянистого тумана, словно он плыл по реке.
И тут из тумана послышалось ответное: «Ву-у-у!»
– Это сказал не я, – заметил Таракай, чувствуя, как побежали по всему его телу мурашки. – Значит…
Когда показался медведь, Таракай продолжал идти и кричать «ву-у-у!», с опаской поглядывая на зверя.
Высунув свой язык, медведь с любопытством разглядывал Таракая. Что-то мешало ему распознать в нём человека. Человек, по опыту медведя, напоминал своей речью птицу, а этот рычал как медведь. Но куда, в таком случае, подевалась шерсть на его теле? «Возможно, он побывал в лесном пожаре», – успокоил себя медведь. Рявкнул ответное «ву-у-у!» и скрылся в тумане.