Часа через три все снова были в седлах. Преследование продолжалось.
В каких-нибудь десяти километрах, двигаясь по тому же оврагу, котовцы обнаружили на примятой траве совсем свежие следы бандиты тоже делали привал.
Котовский оглянулся на маленького штаб-трубача. Тот понял его без слов и, встав на стремена, сыграл — «рысью размашистой, но не распущенной для сбереженья коней!». Кони вяло перешли на рысь — заметно было, что им нужны овес и более продолжительный отдых.
Наступал вечер, в овраг спускались сумерки. Лощина неожиданно закончилась тупиком, густо заросшим молодым ольховником. Передовые поднялись в поле. Они увидели перед собой небольшое селение — хутор Шкарин.
Хутор оказался безлюден, ставни заколочены гражданская война на Тамбовщине опустошила не одну деревеньку…
Тут же у хутора оказались и бандиты. Они плелись, не соблюдая никакого строя, большой нестройной кучей в несколько сот человек, прямо по полю, топча конями выгоревшую рожь, поросшую бу-рьяном.
Не оглядываясь, Котовский, выхватив шашку и хрипло крикнув «ура», подняв своего Орлика в карьер, ринулся вперед.
Шурка-трубач встал на стремена и сыграл свой любимый сигнал — атаку! Нестройным аккордом взвизгнули выхваченные из ножен клинки.
Командиры полков рассыпали эскадроны в подковообразную лаву. В центре лавы, в первой шеренге, скакали отборные бойцы с пиками наперевес.
Бандиты решили дать встречный конный бой, повернули, стреляя, навстречу котовцам.
Из отрядов антоновцев вырвался маленький, толстый всадник. Он был в бурке, несмотря на па-лящий зной, и в каком-то нелепом зеленом тюрбане, с воткнутым в него большим пером. Он скакал прямо на Котовского, стреляя на ходу из пистолета.
Командир бригады поднял над головой шашку, готовясь к удару, но бандитский конь, испугавшись чего-то, внезапно отвалил в сторону. Взводный второго полка гигант Константинов, сблизившись с бандитом, поддел его на пику, поднял из седла и швырнул об землю.
Антоновцы не выдержали встречный конный бой и обратились в беспорядочное бегство. И тут пошла рубка…
На поле боя оставалось около четырехсот бандитов.
У котовцев убит был начальник разведки штаба бригады — огромный рыжий антоновец застрелил его в упор, да ранен порученец командира бригады. Других потерь не оказалось.
Просмотр захваченных документов и допрос единственного пленного принесли горькое разочарование не с бандой Матюхина дрались котовцы, не за бандой Матюхина гнались они по оврагам. Разгромленная в бою у хутора Шкарина банда состояла из остатков трех антоновских полков, отколовшихся от его главных сил еще под Бакурами. С тех пор эта бандитская группа бродила по Тамбовщине, ускользая от нашей разведки.
Теперь она была истреблена почти целиком. Ее командиру, антоновскому атаману Аверьянову, с личным конвоем на добрых конях удалось до поры до времени скрыться. Надетый же на пику бандит оказался командиром седьмого антоновского полка, бывшим царским урядником Назаровым. Этого матерого контрреволюционера органы ВЧК разыскивали еще задолго до антоновского восстания…
Нельзя было считать, что четыре дня потеряны напрасно. Победа была значительной, но банда Матюхина снова ушла.
После разгрома группы Аверьянова полки Котовского вернулись на свою базу — в село Медное. Здесь в ожидании очередной вылазки матюхинцев Котовский решил дать бригаде заслуженный отдых…
2. Вагон командующего
13 июля 1921 года командующий войсками Тамбовского округа Тухачевский передал Котовскому приказание явиться на станцию Инжавино с тридцатью отборными кавалеристами.
Бойцы и командиры, узнав об этом приказе, терялись в догадках зачем вызывают Награждать будут, что ли Котовский считал всех своих конников отборными и отдать предпочтение одним перед другими было не так легко.
Много возникло споров в штабе. Одеты бойцы и командиры были пестро. Обмундирования бригада не получала давно, и почти все носили трофейное деникинское да польское. Кони под седлами тоже были разные кровные, полукровки и вовсе «дворняжки», невзрачные на вид, но не уступающие лошадиной «аристократии» в походе и в бою.
На первых порах Котовский хотел было отобрать «франтов» на лучших конях, чтобы его бригада не ударила лицом в грязь перед командующим, но комиссар бригады Борисов, наоборот, склонялся к тому, чтобы взять с собою самых «оборванцев» на худших конях пусть командующий убедится своими глазами, что бригаду плохо снабжают. После долгих споров приняли «среднее» решение отразить в отборном отряде все степени изношенности одежды бойцов и различные внешние качества конского состава.