Как-то Котовский заскочил на своей машине в село, занятое петлюровской бандой. Плохо пришлось бы седокам машины да, возможно, и самому Николаю Николаевичу, если б не его находчивость. Он не растерялся, мгновенно разрегулировал подачу смеси, и машина стала ураганным огнем стрелять из глушителя черным дымом и пламенем. Бандиты разбежались, решив, что на них наскочил броневик. Воспользовавшись их замешательством, шофер дал газ и был таков…
Котовский немало гордился выдержкой своего водителя и любил перед гостями похвастаться его самообладанием. Приедут, бывало, командиры из соседних частей, Котовский повезет их по своим полкам на машине. А где-нибудь в поле выхватит пистолет и выстрелит над самым ухом шофера. Николай Николаевич не вздрогнет, не шелохнется. Выждет для приличия с полминуты, потом спросит очень спокойно, не оборачиваясь:
— Что-нибудь случилось, товарищ комбриг?
А гости диву даются… Вот это выдержка!
Этому-то особенному шоферу Котовский, не колеблясь, решил довериться в предстоящем опасном путешествии. Он только предупредил его:
— Учтите, ваше благородие, домой поедем ночью. Гнать придется вовсю, конвой наш отстанет. Поджидать его не будем, как утром… Чего доброго, снова обстреляют, а то и попробуют напасть. Бандиты в темноте наглеют.
Бывший деникинский прапорщик пожал плечами и небрежно махнул рукой…
С наступлением темноты адъютант командующего привел Ектова под конвоем двух чекистов. Комбриг мельком глянул на них; он был прекрасным физиономистом, ему и одного взгляда было достаточно, чтобы раскусить человека. А тут нужно было быть начеку в обществе этих конвоиров предстояло совершить довольно рискованное ночное путешествие по наводненной бандитами местности; в таких делах Котовский привык доверять только своему мнению, своей интуиции.
Но с первого же взгляда на спутников Ектова комбриг успокоился. Два рослых латыша, по сложению атлеты, вооружены были до зубов маузеры в деревянных кобурах, кавказские кинжалы с насечкой, да еще на поясе трофейные английские гранаты-лимонки. Ребята, видать, бывалые. У них, наверное, в запасе имелось еще по одному пистолету — если не в заднем кармане брюк, то в рукаве.
Оба чекиста были на редкость молчаливыми, наружно— флегматичны, подтянуты и выдержанны. Котовскому приходилось в годы революции встречать таких людей, и чаще всего латышей. Он знал подобных бесстрашных, дисциплинированных и непоколебимых исполнителей. Такие, если это потребуется, и на смерть пойдут спокойно, молча. Так оба латыша себя и проявили при первом знакомстве — до самого Медного не проронили ни звука.
Ектова посадили на заднее сиденье, в центре. По бокам уселись конвоиры. Двое с ручными пулеметами заняли откидные сиденья, еще двое разместились на полу. Котовский занял место рядом с шофером.
До Медного промчались без приключений. Ночь была лунная, светлая. Николай Николаевич почти и фар не включал. Бандиты на этот раз не подавали признаков жизни не обстреляли ни машины, ни конного отряда…
3. Ночь на лесной опушке
Котовский решил поселить Ектова вместе с его спутниками у себя. Комбриг помещался в двухэтажном кирпичном доме. В нижнем этаже была когда-то лавка. Сам лавочник с семьей давно сбежал, оставив дом и усадьбу на попечение горбатого придурковатого брата. Горбун на первых порах держал себя развязно. Но когда в подвалах лавки сотрудники особого отдела бригады, сбив пудовые замки, обнаружили спрятанные под пустыми ящиками пулемет и с десяток винтовок, брат домовладельца стал тише воды, ниже травы. Он старался никому не показываться на глаза и целыми днями пропадал в своей каморке. Ординарцы связи приглядывали за ним — почти все время он стоял на коленях у иконостаса и бил земные поклоны…
Днем Ектов не выходил из своей комнаты, спал или беседовал с Котовским, ночью его в плаще с капюшоном выводили в сад. При нем попеременно дежурили молчаливые латыши. В Медном Ектова хорошо знали, но Котовский совместно с начальником особого отдела Гажаловым организовал дело так, что бывшего начальника штаба антоновских банд за время его первого пребывания здесь не видал не только никто из местных жителей, но и очень мало кто из котовцев.
Котовский беседовал с Ектовым по нескольку раз в день. Для задуманной им операции необхо-димо было полностью изучить его психологию.
Во время этих бесед Ектов то и дело с тревогой спрашивал:
— Григорий Иванович… А как вы думаете? Товарищ Дзержинский не обманул меня? Насчет семьи?