Поставив блюдо на стол, дед сел, снял свой клеенчатый картуз и вытер влажную лысину.
— Так, — промолвил он, — по хозяйству будто обо всем распорядился, как надо. А теперь…
Он уставился на Михаила Матюхина и спросил:
— Дело какое до меня есть, или просто так, проездом на огонек заглянули?
— Время не такое, чтобы по гостям разъезжать, — заметил Михаил сурово.
В горницу вошел Ткаченко, положил на стол чай и сахар для хозяина дома и тут же вышел.
— Сейчас самоварчик вздую, — засуетился пасечник, — я вприкуску чаем побалуюсь, а вы — с медком!
— Погоди, дед, — остановил его Михаил, — сперва дело сделаем, а потом уж чай гонять будем. Ты скажи-ка брательника моего, Ивана Сергеевича, можешь в лесу сыскать Вот в чем вопрос! Брательник нам сейчас позарез нужен!
— Отчего же нельзя, можно сыскать, — отвечал осторожно старик. — А зачем он вам нужен?
— Да вот только письмо передать…
— Что ж, письмо передать можно, — ответил дед, успокоившись.
Он разбудил спавшего на печке внука, парнишку лет десяти, и зашептал ему что-то на ухо. Тот подпоясал шнурком портки и выскочил во двор. Ленька увязался за ним.
Парнишка вышел за ограду и стремглав побежал к лесу…
Кавалеристы лежали на сене, покуривали, вяло переговариваясь. Порученец комбрига окликнул их:
— Алеша спит?
— Да нет, какой тут сон, — отозвался взводный, выйдя на лунный свет, зевая и потягиваясь, — лег, да не спится…
— Все спокойно?
— Четыре поста у меня вкруговую расставлены, — сообщил Ткаченко, — пока ничего не замечают. Кричит только кто-то в лесу, выпь, пожалуй…
— Может, выпь, а может, и не выпь, — заметил Ленька рассудительно.
Взводный нервничал:
— Я говорил комбригу берите эскадрон! А он свое заладил чем меньше народу, тем лучше. Даже ручного пулемета не разрешил брать… А потом — р-раз принимай, Ткаченко, бой! А как я вас одним взводом прикрывать буду, если из лесу кто выскочит? Куда это парнишка сиганул?
— А черт его знает, — пожал Ленька плечами, — значит так надо…
— А все-таки парнишку зря одного в лес пустили!
Но внук хозяина оказался легок на помине. Он тут же вышел из лесу, ведя на недоуздке стреноженную лошадь; пустил ее пастись на лугу перед воротами, а сам юркнул, во двор.
…Ектов сообщил старику, что у него в гостях «казачий атаман Фролов», восставший против советской власти и сейчас идущий со своим войском на помощь тамбовским повстанцам.
Хозяин и вовсе заволновался. Принес из погреба жбан с хлебным квасом, накрошил мяса, луку и зеленых огурцов, достал миски, налил сметаны.
— Кушайте окрошку, гости дорогие!
Поставил он на стол и бутыль медовухи, но никто к браге не притронулся.
В горницу вошел парнишка. Под мышкой он держал подушку с веревочными стременами, обычное снаряжение бандитской кавалерии, на плечо накинута была уздечка. Мальчик вопросительно глянул на деда.
Котовский протянул ему письмо. Этот документ был заготовлен заранее, еще в Медном. Адресован он был, не без задней мысли, так.
«Командующему Тамбовскими крестьянскими войсками Ивану Сергеевичу Матюхину».
В письме за подписью атамана Фролова и начальника штаба «крестьянской армии» Ектова Матюхину предлагалось срочно назначить время и место свидания.
«…Мы Антонова и за человека не считаем, — писал Котовский. — Одна надежда на тебя, Иван Сергеевич. Ведем с собой два полка — донской и кубанский. А прочее казачье войско идет следом. Давай и ты своих орлов, красный Тамбов возьмем с ходу. Будет тебе в лесу, как волку, прятаться. Хозяина нет в Тамбовской губернии, кроме тебя. Ждут крепкой власти мужики. А там того и гляди на Москву пойдем, на весь мир прославимся. Большевиков прогоним, а народ уж нас не забудет».
Отдавая парнишке письмо, Котовский предупредил хозяина:
— Учти, дед, мы еще затемно должны отсюда сняться. А то не ровен час красные наскочут. Мы-то, даст бог, отобьемся и уйдем, да вот все дело придется сначала начинать! И тебе может влететь за то, что нас принимал…
Старик спокойно ответил:
— Не сомневайтесь, он мигом обернется, не впервое ему…
Когда мальчишка, запрятав письмо за пазуху, ушел, Михаил Матюхин заметил:
— Напрасно вы тревожитесь, господин атаман! Не наскочут красные, не таковские они! Тут у нас кто Юнкеря, по-ихнему курсанты. Они все с лопаточками ходят. Придут на место, окопаются и лежат. А Иван у них под самым носом, из лесу выходит, пройдет, куда ему надо, и так же восвояси возвращается…