Гажалов достал блокнот, просмотрел какие-то записи.
— Так вот, — заговорил он, — минувшей ночью четырнадцать женщин с узелками в овраг спускались, вчера — девятнадцать… В том числе и хозяйка дома, где стоит командир первого полка…
Все рассмеялись, а Попов опустил голову, рассматривая сапоги.
— Здорово! — заметил комбриг. — А ведь верно, есть у нас такие, франты как увидят юбку, так и растают…
Командир первого полка еще ниже опустил голову. Действительно, он втихомолку ухаживал за своей хозяйкой, красавицей, женой скрывающегося где-то эскадронного из разгромленной группы Аверьянова…
— Ну ладно, довольно об этом, — продолжал Котовский, — только всем впредь наука! Теперь еще вопрос есть ли у кого в полку ненадежные Чтобы не обижать, отправим их куда-нибудь с пакетом, в Тамбов или еще куда… Лишь бы с собой их не брать.
Командир первого полка Попов тотчас же доложил совершенно официально:
— Во вверенном мне полку ненадежных в наличии не имеется!
А комиссар полка плечами даже пожал:
— Ненадежные Первый раз слышу! Это какие же такие?
Гиндин, командир второго полка, отнесся к этому вопросу менее спокойно. Он встал, нервно оправляя на себе портупею.
— Если б у меня были ненадежные, я пришел бы к вам и сказал товарищ комбриг, расстреляйте меня, я допустил у себя в полку заразу.
Котовский был удовлетворен.
— Тем лучше, — заметил он, — только послушаем, что по этому вопросу начальник особого отдела скажет. Гажалов!
Тот снова углубился в свою записную книжку.
— Нет, — сообщил он после небольшой паузы, — насчет ненадежных у меня никаких материалов нет… А вот барахольщиков хватает, особенно в первом полку.
Попов спросил начальника особого отдела ледяным тоном:
— Вы что же это, Николай Алексеевич, на счетах вычислили, что у меня в полку барахольщиков больше, чем у Гиндина, или в уме?
Котовский предостерегающе поднял руку.
— Хватит! Не место и не время здесь для препирательств! Но раз уж к слову пришлось… Наблюдаю иногда бригаду на марше кони навьючены, как верблюды, если не в рейд, конечно! Баульчики какие-то, свертки, тюки… Что это такое Не то беженцы, не то дачные мужья!..
Представители полков молчали.
— Хотите знать мое мнение по этому вопросу — продолжал комбриг. — От барахольства до мародерства один шаг. И один шаг от мародерства до измены! Хватит об этом! Пошли дальше маскарад…
У котовцев после разгрома деникинцев осталось много кубанок и папах. Комбриг почему-то ненавидел этот вид головного убора и запретил его носить. Не разрешал он носить бурки и чеченские кинжалы. Все эти трофеи бойцы, однако, хранили в личных вещах. Теперь Котовский приказал такие доспехи сосредоточить в первом полку.
— Понятно — спросил комбриг. — Значит, кубанцев мы имеем. Теперь осталось донцов приодеть… Петр Александрович, — обратился он к комиссару бригады, — у вас кумач красный есть?
Борисов замялся.
— Немного есть, Григорий Иванович… Ну, так стол застелить для митинга или собрания… Пару лозунгов написать… В общем метров десять наберется.
— Хватит! Прошу вас передать это добро Гиндину, пусть второй полк нашьет лампасы и околышки на фуражки. А я политотделу потом компенсирую…
Комиссар бригады махнул рукой.
— В Тамбове, в отделе снабжения, кумачу сколько угодно… Вот кожи подошвенной нет ни дюйма, а кумачу хоть отбавляй! Навязывают…
— Прекрасно! Остается техника. Как мы швальню организуем?
— У меня, — заметил запасливый Продан, — есть швейная машинка.
— Ну вот, видишь, как хорошо, — пошутил Котовский, — значит, и батарея будет участвовать в рейде.
Но Продан шутки не принял, он был слишком огорчен.
— Так, — продолжал комбриг, — выступаем мы сегодня в ночь, вернее — перед самым рассветом. Штаб-трубач сбора играть не будет. Давайте сверим часы ровно в три часа утра вывести эскадроны на большак, что за плотиной. Продан должен сменить все караулы еще в восемь часов вечера, кавалеристов от караульной службы освободить, заменить артиллеристами. Ясно Теперь так мне хотелось бы это швальное дело сосредоточить в одном месте. Амбар какой-нибудь найти, поставить охрану и там портняжить. Обеспечите это дело, Гажалов?
— Обеспечу! Прошу объявить бойцам если кто-нибудь провалится, именно — баба какая-нибудь дотошная или бездельник старикашка подглядит, что боец лампасы подшивает или папаху режет под кубанку, — молчок, не связываться! Сразу ко мне, а я уже этого любопытствующего изолирую до конца операции.
— Правильно, — одобрил Котовский, — береженого бог бережет! Все?