И однажды, по сведениям из старинных книг «в 1683 году, ноября 30 дня», словно на звук барабана, пришагал в Преображенское статный да крепкий детинушка. По виду не из крепостных, но и не из богатых. Молодому царю поклонился в пояс.
— С чем пожаловал? — спросил Петр.
— Дозволения просить… В войска ваши.
— Солдатом? — удивился царь.
— Солдатом, — кивнул детинушка.
Обрадовался царь, приказал: первому добровольцу русской регулярной армии Сергею Бухвостову присвоить почетное звание Первого Российского Солдата.
И пошагал солдат по военной дороге. Крепость Азов штурмовал, отступал из-под Нарвы, брал Орешек и Ниеншанц, участвовал в Полтавской баталии. Не раз проявлял он храбрость и воинское умение. Начав солдатом, дослужился до чина майора и до восьмидесяти шести лет армейского строя не покидал.
Царь своего воина ценил, «жаловал его не единыжды» и во время одной из ассамблей подозвал к себе скульптора Карло Растрелли, повелел ему отлить из бронзы портрет отважного майора и поставить «на некое возвышение», — говоря современным языком, на пьедестал. Это и был первый в нашей стране памятник.
Есть сведения, что стоял он когда-то возле одного из валов Адмиралтейства, потом был убран.
К сожалению, до наших дней этот памятник не дожил. Рисунков с него тоже не сохранилось. Я долго разыскивал портрет Бухвостова и совершенно случайно встретил его в краеведческом музее города Вытегры. Есть этот портрет и в Москве, в Библиотеке имени Ленина, в старинной книге «Собрание портретов россиян, знатных по своим деяниям воинским и гражданским…». Под портретом подпись: «Сергей Леонтиевич Бухвостов — Первый Российский Солдат».
Памятник не сохранился, но память о воинских победах петровских войск жива. Хранят ее многие здания и монументы.
Чтобы рассказать о них, одна оговорка требуется.
Многие под словом «памятник» понимают бронзовую или каменную скульптуру, поднятую на пьедестал. Это не всегда так. В ознаменование Полтавской победы, к примеру, соорудили не обелиск, а… церковь. Тот самый Сампсониевский собор, что находится сейчас на проспекте Карла Маркса на Выборгской стороне. На стене другой — Пантелеймоновской — церкви, что находится на улице Пестеля, можно прочесть строки на мраморе мемориальной доски: «Сей храм воздвигнут в царствование Петра Великого в 1721 году в благодарение богу за дарованные нам морские победы над шведами… при Гангуте в 1714 году и при Гренгаме в 1720 году».
Однако собор, церковь хоть и в память построены, да не совсем памятники: назначение у них было иное.
Другое дело — торжественные триумфальные ворота, арки.
Из глубин веков Древнего Рима пришел обычай строить их в честь победителей. Впервые под аркой триумфальных ворот проехал на своей колеснице полководец Тит, прошли его боевые легионы. Чуть позже к арке Тита прибавилась триумфальная арка Константина.
Много веков спустя по примеру древних римлян стали возводить арки и страны Европы. В том числе и Россия. В 1037 году князь Ярослав возвел в Киеве Золотые ворота. Построил Золотые ворота и князь Андрей Боголюбский во Владимире. Сквозь триумфальные ворота, поставленные в Замоскворечье, прошли в 1695 году герои взятия Азова.
В Ленинграде тоже есть памятники подобного рода.
Старейший из них — Петровские ворота Петропавловской крепости. В 1708 году прорезали они 20-метровую толщу восточной крепостной стены, став памятником в честь освобождения берегов Невы, в честь выхода страны к Балтийскому морю, в честь взятия в августе 1704 года крепости Нарва.
«Читать» древние памятники не так-то просто. Украшения их «говорят» с нами не современным, а древним языком — языком мифов, библейских легенд, сказаний, языком условных образов. Если вы сейчас увидите картинку, на которой изображен поединок орла со львом, то лев для вас будет львом, а орел — орлом. Но тогда, в начале XVIII века, в огнях праздничного фейерверка над Невой огненный орел побеждал огненного льва и все санктпетербуржцы понимали: это их русский орел победил шведского льва. (На российском гербе — орел, на шведском — лев.)
Вот и над Петровскими воротами огромный барельеф изображает сцену «Низвержение Симона-волхва апостолом Петром». Казалось бы, при чем тут какой-то Симон? Он ведь даже не воин…
Но существовала легенда о том, как жил-был, колдовал да пророчествовал («волховал» значит) некий Симон. Колдовал, — значит, с нечистой силой знался. И так он о себе возомнил, что объявил себя «великим», с помощью той же нечистой силы забрался на небо. Да не дремал апостол Петр. Нечистую силу разогнал, а Симона-волхва назад на землю сбросил, развенчав тем самым его величие.