— Главным штабом отдан приказ развести мосты, — доложил Рахья. — Контрреволюция готовится отразить удар.
— Нужно срочно ехать в Смольный! — заключил Владимир Ильич.
Рахья растерялся. Центральным Комитетом партии ему было приказано охранять Ленина и без приказа ЦК из квартиры на Сердобольской не выходить. Не так давно товарищ Шотман сказал ему: «Ты, Эйно, за Старика перед всей партией отвечаешь, перед всей Россией». Но знал Рахья: если Ленин что-нибудь твердо решил, переубедить его трудно. Рахья пытался сослаться на то, что еще светло и ходить по улицам опасно.
— Безопасных революций не бывает, — ответил Ленин. — Сидеть в подполье я больше не имею права. Сейчас промедление смерти подобно. Немедленно идемте!
Когда Маргарита Васильевна вернулась в свою квартиру, она нашла на столе записку: «Ушел туда, куда вы не хотели, чтобы я уходил. До свидания. Ильич».
До Боткинской улицы они доехали на трамвае, дальше пошли пешком. Миновали Литейный мост, свернули на Шпалерную, столь знакомую Ильичу. Здесь, в Доме предварительного заключения, царская охранка держала его с 9 декабря 1895 года до 14 февраля 1897-го. Совсем недавно, в июльские дни, на этой улице был убит рабочий Иван Воинов, раздававший прохожим «Листок правды».
Поздним вечером 24 октября они пришли в Смольный.
Ленин сразу же поднялся на третий этаж в комнаты № 75–76 (по старой нумерации), где помещалось бюро Военно-революционного комитета.
Член ЦК партии А. Ломов вспоминал этот приход Ильича:
«Днем чувствуется некоторая нерешительность. Ни мы, ни Керенский не рискуем стать на путь окончательной схватки. Мы выжидаем, опасаясь того, что наши силы еще недостаточно подобрались, организовались…
Вдруг появляется т[оварищ] Ленин. Он еще в парике, совершенно неузнаваем. Все решительно изменяется… И с этого момента мы переходим в решительное наступление».
Ленин спрашивает, советует, приказывает, поторапливает, требует удара за ударом. В разных концах города. Деятели Временного правительства должны быть сбиты с толку, растеряны.
«Он то и дело посылал к нам курьеров с записками, — вспоминал председатель Военно-революционного комитета Николай Ильич Подвойский, — на которых было написано два-три слова: „Взята ли Центральная телефонная станция и телеграф?“, „Захвачены ли мосты и вокзалы?“ и т[ак] д[алее]. На словах и в записках он настаивал на том, чтобы мы проверяли все свои распоряжения. Он спрашивал, действительно ли надежный человек находится в таком-то пункте, такая-то улица имеет исходное положение. Занята ли она? Особенно большое значение придавал Владимир Ильич взятию Зимнего дворца, где находилось контрреволюционное Временное правительство».
С третьего этажа Ленин спускался на первый, где в комнате № 36 находились члены Центрального Комитета партии.
Ленин руководил восстанием и одновременно думал о составе первого Советского правительства, об организации новой, пролетарской власти.
Заседание в комнате № 36 затянулось до глубокой ночи.
Над городом уже занималась заря 25 октября — первого дня нашего государства — рабочих и крестьян.
Забрезжившее за окнами утро застало Ленина за работой. Он быстро писал, перечеркивал и писал снова. Наконец поставил последнюю точку и прочитал товарищам первый документ новой власти: «К гражданам России!». В нем говорилось:
«Временное правительство низложено. Государственная власть перешла в руки органа Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов — Военно-революционного комитета, стоящего во главе петроградского пролетариата и гарнизона. Дело, за которое боролся народ: немедленное предложение демократического мира, отмена помещичьей собственности на землю, рабочий контроль над производством, создание Советского правительства, это дело обеспечено.
Да здравствует революция рабочих, солдат и крестьян!»
В тот же день обращение «К гражданам России!» было напечатано в большевистской газете «Рабочий и солдат». Радиотелеграфист крейсера «Аврора» отстучал его ключом радиотелеграфа: «Всем! Всем! Всем!»
В 14 часов 35 минут Актовый зал Смольного заполнили депутаты Петроградского Совета, собравшиеся на экстренное заседание. К ним присоединились и начинающие прибывать в город делегаты II Всероссийского съезда Советов — солдаты, матросы, красногвардейцы.
Рабочий Путиловского завода И. Ф. Еремеев, состоявший тогда в красногвардейской путиловской пулеметной дружине в Смольном, вспоминал: