Нам не составило никакого труда достучаться до номера 12. К нам спустился очень приятный пожилой джентльмен в халате, спросивший нас, в чем дело и не может ли он чем-либо помочь полиции. Я извинился за то, что мы потревожили его, и сказал, что, кажется, в одном из домов что-то произошло; не слышал ли он чего-нибудь? Стоило ему открыть дверь, я понял, что дом под номером 12 — совсем не то, что нам нужно: там оказался совсем небольшой холл с паркетным полом, забранные панелями стены, чистые и голые, и никакого черного шкафа, обнаженной скульптуры и так далее. Пожилой джентльмен признал, что несколько минут назад его сын слышал какие-то крики и стук. Он встал и высунулся в окно, но ничего не разглядел. Они с сыном решили, что, судя по звуку, господин из дома четырнадцать снова забыл ключи. Мы от души поблагодарили его и поспешили к дому 14.
Здесь выманить хозяина вниз оказалось трудным делом. Вспыльчивый джентльмен! Сперва я принял его за отставного военного, но он оказался ушедшим на покой служащим из Индии. Смуглый джентльмен, и очень голосистый; его слуга тоже оказался темнокожим — тот вообще почти что негр. Джентльмен все стремился узнать, какого дьявола мы поднимаем такой шум и не даем спокойным гражданам мирно спать. По его мнению, все объяснялось просто: молодой болван из дома 12 снова напился! Уитерсу пришлось повысить голос; наконец, негр спустился и впустил нас внутрь. Увы, нам снова пришлось извиняться. Холл оказался совсем другим: и лестница совершенно не там, и статуя — да, там была статуя, только какого-то языческого божества, с несколькими головами и множеством рук; стена была увешана чеканкой и всякими туземными поделками — сами знаете, как это бывает. Пол был устлан черно-белым линолеумом — вот, кажется, и все. Слуга оказался до того обходительным, что мне это пришлось не по душе. Он заявил, что спал в дальней комнате и ничего не слыхал, пока хозяин не поднял его звонком. Затем джентльмен сам появился на верхней площадке и крикнул, что его нет нужды беспокоить: шум доносится, дескать, из дома 12, как и всегда, и если живущий там молодой человек не откажется от своих богемных привычек, он заставит его папашу отвечать по всей строгости закона. Я спросил, не заметил ли он чего-нибудь необычного, и он ответил, что нет, ничего необычного он не заметил. И то сказать, сэр, мы с тем незнакомым бродягой находились у подъезда, под козырьком, а происходящее под козырьком невозможно разглядеть из других домов, потому что по бокам там все забрано цветными стеклами.
Лорд Питер Уимзи взглянул на полисмена, а потом — снова на бутылку, словно пытаясь определить, сколько алкоголя перелилось в его собеседника и сколько еще осталось. После продолжительных колебаний он снова наполнил до краев оба фужера.
— Так вот, сэр, — продолжал полицейский Берт, в очередной раз освежившись, — к этому времени Уитерс уже поглядывал на меня с большим подозрением. Однако он ничего не сказал, и мы двинулись к дому 10, где проживают две незамужние дамы и где весь холл оказался заставлен чучелами птиц, а обои напоминают страницы из каталога для цветовода. Та, что спала ближе к входной двери, оказалась глухой, как фонарный столб, а та, что спала в глубине дома, конечно же, ничего не слышала. Однако мы добрались до их слуг, и повариха призналась, что слышала, как чей-то голос звал на помощь; она решила, что кричат в доме 12, сунула голову под подушку и принялась повторять молитвы. Горничная оказалась более разумной девушкой: услыхав, как я стучу, она выглянула на улицу. Сперва она ничего не сумела разглядеть, поскольку нас, как я уже говорил, не было видно, однако решила, что что-то неладно; не желая схватить простуду, она вернулась, чтобы надеть тапочки. Снова подойдя к окну, она успела разглядеть убегающего по улице мужчину. Он двигался очень быстро и бесшумно, словно был обут в галоши; она заметила развевающиеся концы его шарфа. Она увидела, как в конце улицы он повернул направо, а потом услыхала мой топот. К сожалению, следя за беглецом, она не обратила внимания, рядом с каким домом находился я. Это по крайней мере доказывает, что я не выдумал всю эту историю от начала до конца: мой приятель в шарфе обрел плоть. Девушка не узнала его, но удивляться тут нечему: она служит у этих старушенций без году неделя. Кроме того, тот тип вряд ли имел какое-то отношение к убийству, потому что он находился снаружи, со мною рядом, когда начались крики. Мне думается, он просто из тех, кто недолюбливает, когда обшаривают их карманы, так что стоило мне повернуться к нему спиной, он рассудил, что лучше ему скрыться подобру-поздорову.