На экране радара он увидел оба своих корабля: они шли за ним параллельными курсами в каких-нибудь девяти километрах друг от друга, то есть в опасной близости; как ведущий, он должен был их развести на безопасное расстояние – 14 километров. Он как раз уточнял на радаре положение пятнышек, означающих корабли, когда на одно из них уселась муха. Он швырнул в нее бортжурналом, тот не долетел, шлепнулся о стекло пузыря и, вместо того чтобы соскользнуть по нему, отскочил вверх, ударился о крышку стеклянной банки и принялся свободно порхать – невесомость! Муха даже не соизволила отлететь – она отошла пешком.
– АМУ-27 Земля-Луна вызывает ИО-2, ИО-2-бис. Вас вижу, у вас бортовое сближение. Приказываю перейти на параллельные курсы с поправкой ноль запятая ноль один. По завершении маневра перейти на прием. Конец.
Пятнышки начали медленно расходиться, может быть, они что-то ему говорили, но он уже слышал только муху. Та оглушительно разгуливала по микрофону Вычислителя. Бросать в нее было уже нечем. Бортжурнал парил над ним, мягко шелестя страницами.
– ПАЛ-Главный вызывает АМУ-27 Земля-Луна. Освободите граничный квадрант, освободите граничный квадрант, принимаю транссолнечный. Прием.
«Вот наглость, транссолнечного еще не хватало – какое мне до него дело?! Преимущество у кораблей, идущих в строю!» – подумал Пиркс и закричал, вложив в этот крик всю свою бессильную ненависть к мухе:
– АМУ-27 Земля-Луна вызывает ПАЛ-Главный. Квадранта не покидаю, чихать я хотел на транссолнечный, иду в строю треугольником: АМУ-27, ИО-2, ИО-2-бис, эскадра Земля-Луна, ведущий АМУ-27. Конец.
«Зря я насчет транссолнечного,– подумал он.– Теперь накинут штрафные очки. Холера их всех возьми. А за муху кто схлопочет штрафные? Тоже я».
С этой мухой только ему могло так повезти. Великое дело, муха! Он живо вообразил, как покатывались бы со смеху Смига с Берстом, узнай они об этой дурацкой мухе. В первый раз после старта он вспомнил о Берсте. Но времени на размышления не было – ПАЛ все заметнее начинал отставать. Они летели втроем уже пять минут.
– АМУ-27 вызывает ИО-2, ИО-2-бис Земля-Луна. Время двадцать ноль семь. Маневр выхода на параболический курс Земля-Луна начинаем в двадцать ноль десять. Курс сто одиннадцать…– читал он с листка, который ему только что удалось, акробатически изогнувшись, поймать над головой. Ведомые отозвались. ПАЛ уже скрылся из виду, но Пиркс все еще слышал его – то ли его, то ли муху. Вдруг жужжание как бы раздвоилось. Ему захотелось протереть глаза. Ну да. Их уже было две. Откуда вторая-то вылезла?
«Теперь они меня доконают»,– спокойно, совершенно спокойно подумал он.
Было даже что-то утешительное в убеждении, что не стоит уже стараться, не стоит зря трепать нервы – они его все равно угробят. Это продолжалось секунду – потом он взглянул на часы: о Господи, именно это время он сам назначил для начала маневра и даже не взялся еще за рукоятки!
Но тысячи изнурительных тренировок не пропали, как видно, даром – он вслепую, не отрывая глаз от траектометра, нашел обе рукоятки, потянул левую, потом правую. Двигатель глухо отозвался, что-то зашипело, он почувствовал удар по голове и даже вскрикнул от неожиданности. Бортовой журнал корешком врезался ему в лоб – под самым козырьком шлема – и теперь закрывал лицо. Смахнуть его он не мог – обе руки были заняты, В наушниках гудели и клокотали любовные игрища мух на Вычислителе. «В полет должны выдавать револьвер»,– подумал он, чувствуя, как бортжурнал, тяжелея от перегрузки, расплющивает ему нос. Он бешено мотал головой – только бы увидеть траектометр! Журнал уже весил добрых три килограмма; наконец он со стуком упал на пол,– ну да, было почти 4g. Пиркс сразу же сбросил ускорение до величины, необходимой для маневрирования, и поставил рукоятки на стопор,– теперь индикатор показывал 2g. Неужели мухам это нипочем? Вот именно, нипочем. Они чувствовали себя превосходно. Так ему предстояло лететь 83 минуты. Он посмотрел на экран радара: оба ИО шли следом, дистанция между ними и его кормой возросла километров до семидесяти – потому что несколько секунд ускорение доходило до 4g и он выскочил вперед. Не страшно.
Теперь у него было немного свободного времени, до самого конца полета с ускорением, 2g – не Бог весть что такое. Сейчас он весил сто сорок два кило – всего лишь. А ведь он, бывало, по полчаса просиживал в лабораторной карусели при 4g.
Конечно, приятного было мало: руки и ноги словно чугунные, а головой и пошевелить нельзя – темнеет в глазах.
Он еще раз проверил положение обоих кораблей у себя за кормой. Интересно, что теперь делает Берст? Он представил себе его лицо – небось хоть в кино снимай… Один подбородок чего стоит! Нос прямой, глаза серые, даже серо-стальные,– уж он-то точно не взял с собой никаких шпаргалок! Впрочем, и ему шпаргалка пока не понадобилась. Жужжанье в наушниках стало тише – обе мухи ползали над его головой по стеклянному верху банки, их тени задевали его лицо, в первый раз его даже передернуло. Он посмотрел вверх – черные мушиные лапки на концах были приплюснуты, брюшки отливали в свете ламп металлическим блеском. Фу, гадость!
– Порыв-8 Марс-Земля вызывает Треугольник Земля-Луна, квадрант шестнадцать, курс сто одиннадцать запятая шесть. Идете сходящимся со мной курсом, схождение через одиннадцать минут тридцать две секунды, прошу изменить курс. Прием.
«Ну надо же! – екнуло у него в груди.– Лезет, болван, напрямик – видит же, что я в строю!»
– АМУ-27, ведущий Треугольник Земля-Луна ИО-2, ИО-2-бис, вызывает Порыв-8 Марс-Земля. Иду в строю, курс не меняю, выполняйте маневр расхождения. Конец.
Одновременно он искал этого наглеца на радаре – и нашел! В каких-то полутора тысячах километров!
– Порыв-8 вызывает АМУ-27 Земля-Луна, у меня пробита гравиметрическая система, немедленно выполняйте маневр расхождения, точка схождения курсов сорок четыре ноль восемь, квадрант Луна четыре, граничная зона. Прием.
– АМУ-27 вызывает Порыв-8 Марс-Земля, ИО-2, ИО– 2-бис Земля-Луна, выполняю маневр расхождения время двадцать тридцать девять, одновременный поворот за ведущим на расстоянии видимости, отклонение к северу сектор Луна один ноль запятая шесть, включаю двигатели малой тяги. Прием.
Еще продолжая говорить, он включил обе нижние рулевые дюзы. Ведомые ответили сразу, выполнили поворот, звезды проплыли в экранах, «Порыв» поблагодарил – он летел к Луне Главной. Пиркс, в неожиданном приливе воодушевления, пожелал ему мягкой посадки, это считалось хорошим тоном, тем более что у того была авария,– он видел его в тысяче километров от себя с включенными позиционными огнями,– потом снова вызвал свои ИО, и началось возвращение на прежний курс – ужас! Известное дело – сойти с курса легче легкого, а вот поди отыщи потом нужный отрезок параболы! Другое ускорение – он не успевал вводить данные, по Вычислителю ползали мухи, потом замельтешили перед радаром, их тени носились по экрану. И откуда у этих тварей столько сил? Прошло добрых двадцать минут, прежде чем он вышел на заданный курс.
«А у Берста, должно быть, дорога как пылесосом вычищена,– подумал Пиркс.– Впрочем, что ему! Он и так управится одной левой!»
Он включил автомат тяги, чтобы на 83 минуте согласно заданию сбросить ускорение до нуля,– и тут увидел такое, что насквозь промокшее противопотное белье показалось ему сшитым изо льда.
С распределительного щита медленно, по миллиметру, сползала белая крышка. Ее, как видно, плохо закрепили, и во время рывков при маневрировании (он действительно дергал слишком уж резко) зажимы ослабли. Между тем ускорение все еще было l,7g, крышка сползала медленно, словно кто-то тянул ее вниз невидимой ниткой,– и вдруг соскочила, ударилась о стекло колпака снаружи, соскользнула по нему и осталась лежать на полу. Заблестели четыре оголенных медных провода высокого напряжения, а под ними – предохранители.
«Ну, и чего я, собственно, перепугался? – сказал он себе.– Крышка упала, подумаешь. С крышкой, без крышки, не все ли равно?»
И все-таки ему было тревожно – такого случаться не должно. Если слетает крышка с предохранителей, то может и корма отвалиться.
До конца полета с ускорением оставалось всего двадцать семь минут, когда он сообразил, что после выключения тяги крышка станет невесомой и начнет летать по кабине. Пожалуй, еще наделает бед? Да нет, вряд ли. Слишком легка. Даже стеклышка не разобьет. Э-э, обойдется.