А уж язык у Лидии Ивановны… право, умрешь! Бритва! Шутку любит. Без шутки часа прожить не может. На все у нее есть меткие сравнения, не хочешь, да запомнишь.
Но если рассердится, должен сказать, прямо кипяток!
Нам все время напоминает: сначала дисциплину привить, потом — злобу. Выполнили все хорошо: «Мерсите вас ужасно», любимая присказка, которая всех приводит в восторг.
Как-то на дрессировочную площадку пришли два пижона в габардинах. Этакие «прынцы» (по Лидии Ивановны выражению). На всех смотрят свысока, осчастливили своим появлением. Лидия Ивановна, как обычно, возьми да скажи: «Мерсите вас ужасно». Они ее на смех подняли, дескать, смесь французского с нижегородским. А она вдруг как сыпанет на чистом французском, они рот раскрыли. Ушли и больше не появлялись.
Да! Чуть не забыл: Лидия Ивановна — первый мастер-дрессировщик у нас в стране. Ей первой присвоено это звание.
Иногда бригадмильцу приходится выделывать прямо-таки головоломные трюки, впору цирковым.
Любопытный случай, потребовавший хорошей спортивной сноровки и от меня, и от Акбара, произошел как-то среди бела дня.
Два милиционера погнались за двумя злоумышленниками. Одного милиционера оглушили; другой продолжал преследование. Эту сцену увидел дворник и по телефону позвонил в отделение. А мы с Акбаром как раз находились там. Вместе с двумя дежурными бросились наперерез беглецам. Расстояние с квартал. Я спустил Акбара. Один из убегавших, как увидел, что навстречу бегут люди с овчаркой, сразу нырнул в ближайший подъезд (там его и задержали милиционеры); другой повертел головой и прыгнул в проходивший трамвай, Акбар — за ним (ход был тихий, трамвай только что отошел от остановки, а двери тогда не закрывались автоматически).
В вагоне, конечно, поднялся крик, гвалт. Пассажиры перепугались. «Безобразие! В трамвае собаками травят!» (Потом, когда разобрались, стали хвалить!) Вор, расталкивая пассажиров, пробежал через весь трамвай, спрыгнул и вскочил в первый вагон; Акбар, не отставая ни на шаг, сделал то же самое. Признаться, даже я не ожидал такого трюка, ну чисто цирк. На площадке задержал. Оказался крупный жулик.
Сколько времени прошло, а я все вспоминаю, как Акбар из одного вагона на ходу прыгает в другой. Я, конечно, за ним… Недолго и шею сломать или попасть под колеса… Да в такую минуту о том не думаешь. Если каждый свой шаг размеривать да взвешивать, прежде чем что-то сделать, пожалуй, так ничего и не сделаешь. Хотя, конечно, отрицать не могу, осторожность и расчет тоже необходимы.
Мы с Акбаром дежурили в отделении, когда позвонили по телефону и вызвали в баню.
Что делать с собакой в бане? Что там произошло?
Оказалось — вот что.
В баню пришел какой-то тип. Здоровый, два метра верняком; только в баскетбол играть. Разделся. Присмотрел чей-то пиджак на скамьях, потом сходил, помылся быстренько и соседское надел. Разделся в одном углу, а одеваться пошел в другой. Номерок на пальто был подвешен под пиджаком — отправился получать пальто.
В это время, на его беду, вышел с шайкой настоящий хозяин, тоже высокий, но не так.
— Прошу простить, вы мою одежду надели…
— Не может быть…
Этот, голый-то, скачет около него с ножки на ножку, шайкой прикрывается, а тот, верзила, пальто уже напялил. Правда, из раздевалки его все же вернули в предбанник.
— Гражданин, вы же надеваете мое пальто…
А тот грудью на него:
— Какое твое?
— Вы же видите, оно вам коротко!..
Ну — скандал. Их окружили. Голые драться не хотят, только преградили дорогу к выходу, не пускают. А тип двоих сбил с ног.
Тут явились мы. Он милиционеру в ухо. Я говорю:
— Гражданин, пройдемте с нами…
— Что-о?!
Трахнул меня в грудь. Я еле устоял.
А Акбар был за спиной. Рванулся он — тот сразу и скис.
— Бери собаку, я пойду…
Пострадавший облачился в одежду похитителя. В отделении переоделись. Я смотрю: что-то мне в облике задержанного показалось знакомым. Пригляделся внимательнее… Шкворень?! Бежал из заключения, и вот не повезло: сразу натолкнулся на Акбара.
Он тоже узнал:
— Надо же было мне на вас напороться, зараза…
— Что — знали друг друга прежде? — поинтересовался дежурный лейтенант, оформлявший протокол.
— Заклятые друзья, — проворчал Шкворень, с ненавистью глядя на Акбара. — Я его с той ночи запомнил. Полшинели тогда с меня спустил. И все в лицо, сволочь, бросается…
Везет мне на этого Шкворня. Может, теперь его упрячут подальше, чтоб дольше не видеться.
Акбар раскрыл преступление!!!
Но — не буду забегать вперед, расскажу по порядку.
В нашем подъезде живет молодой юрист, следователь по особо важным делам — убийствам, крупным хищениям и мошенничествам. Мы с ним часто встречались по утрам, когда я шел на занятия, а он — на работу. Он всегда интересуется Акбаром, нашими бригадмильскими успехами. Он меня и втянул в эту историю.
История, можно сказать, прямо шерлок-холмсовская.
Жила-была на свете старуха, «божий одуванчик», владела домом. Скареда большая: продала дом, и соседи слышали, как она ссорилась с сыном, когда он просил поделиться с ним деньгами.
У старухи была подружка. Когда продажа совершилась, та стала уговаривать старуху вынуть деньги из сберкассы: будет-де девальвация, вклады пропадут. Просила взаймы две тысячи. Она же, кстати, подбила и на продажу: «К чему тебе дом? Умрешь — все равно останется. Да и не живешь ты в нем. А деньги пригодятся…»
Полученные две тысячи она долго не возвращала. Об этом тоже дознались через соседей: должница часто ночевала у подруги и сквозь тонкую перегородку было слышно, как хозяйка требовала долг. По этой причине они даже бранились между собой.
И вдруг старуха — обладательница капитала, вырученного от продажи недвижимости, — пропала. И день нет, и два, и три. «Избушка на клюшке», никто не видал. Куда подевалась? Началось следствие. Не находится никаких признаков исчезнувшей.
Сына посадили: было подозрение, что он убил мать из-за наследства. Потом выпустили. За неимением улик дело прекратили.
Так бы все, наверное, и заглохло, осталось шито-крыто, да дело попало на пересмотр, к новому следователю — нашему соседу.
Этот, не в пример предыдущему, оказался энергичный, дотошный. У него мысли завертелись в другом направлении. Ему стала подозрительна приятельница исчезнувшей. Незаметно он обследовал ее жилье, а затем однажды пригласил меня с Акбаром помочь ему. Об Акбаре уже пошел разговор как об очень хорошей розыскной собаке, с отличным чутьем и безошибочным инстинктом.
Я, конечно, не хочу сказать, что мой Акбар один такой. В милиции имелись ищейки не хуже моего Акбара, и просто, я думаю, мой сосед не хотел осрамиться, если вдруг его предположения не оправдаются и постигнет неудача. Скажут: зря поднял всех на ноги… А я — что ж, я могу и не болтать! На меня он полагался.
Мы поехали на автомашине; не доехав примерно с полквартала, вышли и пошли пешком.
Старуха отсутствовала: она работала ночной няней в детском садике металлургического завода. Это облегчало нашу задачу — можно было не опасаться, что она внезапно обнаружит наше присутствие и попытается скрыться. Известно, что старики чутко спят, а особенно — если совесть не чиста…
Убедившись, что ее нет, следователь сразу повел меня с Акбаром к подвалу. Сняли висячий замок, спустились вниз.
Обстановка как в классическом уголовном романе: сводчатый потолок, каменные стены, масса дров. Мне невольно стало жутко. Стали стучать в землю, светили фонариком. Я скомандовал:
— Ищи!
Акбар направился в угол и, повизгивая, принялся рыть. Мы стали помогать ему. Отбросили доски, ржавые жестяные банки из-под консервов, битые бутылки, разный прочий мусор, который копился тут, видимо, еще с ноева потопа. Показалось что-то белое. Акбар громко заскулил. Мы потянули — оказался кусок материи. Это была ночная сорочка с кружевами, показалось тело убитой.