Можно ли, к примеру, мириться с таким отношением: «У наших соседей есть дворняга Лесси, они к ней даже не подходят, не то чтобы дать поесть. Я и моя мама кормили ее утром и вечером, чтобы не видели хозяева; один раз они заметили и посадили на цепь в другой угол двора, но все равно мы и там ее кормим» (Марина Сдежнева, г. Волгоград). Почему так? Откуда это у людей — такое равнодушие к живому существу, всецело зависящему от них, хозяев! А ведь у нас, у русских, в народе давно существует поговорка: по скотине судят о хозяине. И еще: хороший хозяин сам не съест — скотине даст.
«Недавно к нашему дому пришел мальчик с собакой, сначала он с ней играл, а потом стал бить ее ногой, я вступилась за собаку» (Наташа Герасименко, Владивосток).
Бил ногой, пинал, значит. Ну, какой же он после этого хозяин, друг? Наверное, парень видел, что так же делают взрослые, и вот тоже решил показать характер, что он тоже «взрослый». Таким надо запрещать держать собаку, а если уже завел — изымать и передавать в другие, добрые, руки.
Могу сказать: злой человек — плохой человек. Особенно стыдно, когда он вымещает свое раздражение на слабом.
Иногда это идет просто от глупости, нечем себя занять — решил «развлечься».
«Один раз я шла с второклассником Юркой, — рассказывает Светлана Цыбина из поселка Вьюжный, Мурманской области, — он кидал стекла и они бились на острые осколки. Я ему сказала: «Зачем ты кидаешь стекла, пройдет собака и порежет лапу». Он ответил: «Пусть режет». Я взяла его за шиворот и отвела домой и прочитала ему книгу, другой бы человек понял, а он не понял. Я думаю, он этого никогда не поймет. (Почему, Светлана?).
У моей подруги Лены есть собака Шурик. Лена за ним не следит, в комнате грязь, купает редко, бьет по носу, по животу, злит его, места у него нет, спит на кровати или под столом…» Что сказать: плохая хозяйка Лена и плохой друг своему Шурику. И совсем плохой тот, кто нарочно бьет стекла, чтобы собака порезала лапы.
«Пишет Вам Самсоник Анжела. Я пишу Вам и плачу, потому что сегодня мальчишка — его прозвище Дихлофос — облил кусок мяса дихлофосом (Вы, конечно, знаете, что это такое) и всунул туда крючок. Потом он всунул этот кусок мяса собаке в пасть, она его проглотила, а теперь задыхается. Мы хотели дать ей простоквашу или кефир, но не знаем, поможет или нет, и вот сейчас уже ребята пошли давать. Я не знаю, имеет ли этот мальчишка право отравить собаку?» (Письмо из поселка Леонидово, Сахалинской области).
Конечно, не имеет, никто ему такого права не давал. И вообще, это жестокость и садизм — устраивать такие «развлечения». За такие вещи отдают под суд. (Сразу же заметим: точно так же запрещается разбрасывать разную отраву для борьбы с беспризорными животными.).
Как же все-таки быть, как избавиться от подобных проявлений жестокосердия и злой бездушности, чтоб было поменьше у нас — а еще лучше не было совсем — таких мальчишек? Частичный ответ дает письмо Жанны Васильевой из Смоленска:
«…Я ходила гулять со своей собакой Капитаном и видела, как один мальчишка нес мертвого голубя всего окровавленного, у него не было глаза, лап и даже крыла. Я не знаю, куда этот тип (а иначе его никак не назовешь) нес эту птицу, но неужели у него не заговорила совесть, мол, что же я сделал, кого же убил. В этот день у меня даже настроение упало. Я подумала: ведь сегодня он убил голубя, так что же из него дальше будет? (Правильно подумала, опасение обоснованное, — Б.Р.)… Вечером, когда мы гуляли с моей подругой Леной, мы обсуждали этот случай, и она прочитала мне Ваше письмо. Мы с ней поняли, что надо организовать клуб по защите животных. Только мы еще не знаем, что нам там делать…»
Дельная мысль. Такие клубы (точнее — секции; но где-то называют и клубы) существуют во многих крупных городах — Москве, Ленинграде, Киеве, Харькове, Владимире, Риге. Что там делать? Помогут взрослые. Есть устав этих секций, они борются с жестокостью, борются за высокую человеческую нравственность, спасают животных, помогают любителям животных в разных затруднительных случаях и т. д., а главное — воспитывают. Воспитывают человека. Чтоб он всегда помнил о «братьях меньших». А через это становился человеком сам…
Откровенная жестокость и беззаконие, когда ловцы забирают собаку из конуры, как это случилось в Ульяновске, во дворе дома по улице Минаева, 6. Жила себе Топка в конуре, которую смастерили ребята, всех и каждого встречала лаской, обзавелась щенками. «Топку любили все, — пишет Тамара Торрес. — Даже взрослые носили ей пищу. Обернешься, а глаза ее светятся счастьем». И вот «29 ноября (запомнила эту дату) у нашего дома остановилась машина с фургоном, похожая на аварийную: темно-зеленая с белой полосой на боках. Из нее вышло несколько мужчин. Одного я особенно запомнила: коренастый, невысокий, с морщинистым лицом, длинным носом, крючковатыми грязными пальцами и злыми, алчными глазами. Они вышли, перебросились несколькими словами, и один из них вышел вперед и позвал Топку. Она вылезла из конуры и доверчиво потянулась к нему. Он набросил ей на шею алюминиевую петлю и подтащил к машине. Там на нее набросились остальные. Ей стали совать что-то в пасть, она вырывалась, но они были сильнее. Потом ее связали и бросили в кузов… Почему люди так жестоки? — в отчаянии спрашивает Тамара. — Неужели все такие? Мне становится страшно от этого…» Под письмом около десятка подписей: Тамара Торрес, Наташа Лапушкина, Ира Незванова, Анжела Картунова, Нина Чеишвили и другие. Все девочки.
Гнусная, ничем не вызываемая и не прикрытая жестокость и нарушение правил отлова, да еще на глазах у подростков. За такие вещи полагается строго наказывать, и не только ловцов, но и их начальников, которым, очевидно, говоря нынешним языком, «до лампочки», как действуют их подчиненные.
Поставить заслон жестокости. Этого требуют все.
«Я и мои друзья, — пишет Игорь Харитонов из поселка Купавна, Московской области, — в 1979 году организовали Общество Охраны Собак, в нем было около 10 человек. Мы не твердо знали, что нам надо делать. В 1980 г. нас осталось только двое, и Общество перестало существовать. Вообще в нашем классе почти никто не признавал охрану природы (очень плохо. — Б.Р.) и нас высмеивали. Пришлось затаиться. В нашем Обществе мы боролись против жестокого обращения с животными…»
Затаились, но руки не опустили — «стали писать бумажные листки» и развешивать по поселку. Одну из таких листовок-прокламаций Игорь вложил в конверт:
Написано цветными фломастерами, ярко, броско, не хочешь, да прочитаешь. Ребята (двое!) как завзятые агитаторы!
Надо было вам, мальчишки, обратиться в Московскую секцию охраны животных за помощью; адрес секции можно узнать в Московском городском обществе охраны природы.
Надо вам знать, дорогие друзья — собачьи, кошачьи и всякие, большие и маленькие: к борьбе с жестокостью призывает нас и постановление Совета Министров РСФСР «Об упорядочении содержания собак и кошек в городах и других населенных пунктах РСФСР» от 23 сентября 1980 года № 449. В нем прямо говорится о недопустимости негуманных способов отлова безнадзорных животных и других аморальных действий по отношению к бессловесным и предлагается вести в этом направлении широкую разъяснительную работу среди населения. Напомню, что в ряде Союзных Советских Республик (в Армении, Грузии, Казахстане, Эстонии и др.) принят специальный закон, направленный на пресечение подобных действий и предлагающий карать в административном, а при отягчающих обстоятельствах и в уголовном порядке за безнравственное обращение с животными.
При регистрации животных в соответствии с вышеупомянутым постановлением взимается плата 15 рублей годовых — на ветеринарное, коммунальное облуживание, поддержание чистоты в местах выгула животных и т. д. (Дворник теперь не будет ругаться, во всяком случае, не должен.).