Впервые за весь день ризничий начал проявлять признаки нетерпения. После того, как камера и записная книжка были наконец уложены, он издал вздох облегчения и торопливо подозвал рукой Деннисстоуна, указывая на дверь, расположенную в западной части церкви, под башней. Настал час звонить к молитве Богородице[10]10. Несколько раз звонарь дернул за упругую веревку, и Великий Колокол Святого Бертрана, который висел выше всех на колокольне, грянул свою песню. Голос его разливался по всей округе, обволакивая сосны и устремляясь вниз по долинам, сливаясь с мелодией горных потоков, призывая всех живущих в окрестности присоединиться к ликованию ангелов воспевающих ту, которую считают самою святой среди женщин. А потом всё стихло, и маленькое горное селение опять погрузилось в абсолютную тишину, а Деннисстоун с ризничим покинули церковь.
На пороге они разговорились.
– Кажется, месье говорили, что интересуются древними церковными книгами.
– Да, было такое дело, я уже собирался вас спросить, если в вашем селении библиотека.
– Нет, месье, таковой у нас нет. Наверное, какая-то библиотека раньше при капитуле[11]11 и была, но наше селение уже порядком обезлюдело…, – затем, в нерешительности, он замолчал, после чего, набравшись смелости, продолжил: – Но, если месье действительно – amateur des vieux livres, то есть, настоящий ценитель антикварных книг, у меня дома есть то, что могло бы его заинтересовать. Я живу тут неподалеку, всего в каких-нибудь ста ярдах.
И снова Денниссттоуна охватила радость, и вновь проснулось в нем заветное желание найти в забытом и заброшенном уголке Франции какой-нибудь бесценный манускрипт. Только воодушевление и пыл как-то сразу угасли. – Наверняка, этот безмозглый старикашка хочет мне предложить какой-нибудь глупейший католический служебник, что-нибудь из печати Кристофора Плантена[12]12, где-то, так, 1580 года издания. Чтобы о местечке, находящемся в такой близости от Тулузы, ничего не знали охотники за книжным антиквариатом? Такого просто не может быть. Но, в любом случае, пойти туда надо, иначе я буду чувствовать себя последним идиотом, если этого не сделаю, и буду упрекать себя в этом всю оставшуюся жизнь за то, что упустил такой шанс. Впрочем, вполне может быть, та книга, которую он хочет мне показать, действительно стоящая. – думал Деннисстоун. Поэтому они и пошли. По дороге Деннисстоун, опять обратил внимание, теперь уже на меняющееся поведение своего попутчика. Потому что довольно быстро страх и подавленность стали переходить в решительность, тем самым, весьма озадачив Деннисстоуна, который шел и думал про себя, при этом, стараясь не показывать виду: – «Уж, не решил ли этот дьячок заманить его куда-нибудь на окраину с целью ограбить и прикончить там, сочтя за богача, приехавшего к ним из Англии»? – И тут он понял, как надо поступить; он начал беседу со своим гидом и вдруг, как бы между прочим, говорит, дескать, завтра утром он ждет своих друзей, которые должны заехать за ним сюда. К его удивлению, ризничий, услышав эти слова, в мгновение ока освободился от всех своих страхов и тревоги.
– Это очень хорошо, – ответил тот, и на его измученном лице промелькнула улыбка. – Это очень хорошо. Месье путешествует в компании своих друзей: друзья всегда должны быть рядом. Как здорово путешествовать вместе с друзьями…, порой…
Выглядело так, словно последнее слово его собеседник произнес в запоздалом раздумье, которое с новой силой окунуло несчастного во тьму уныния и страха.
Вскоре они подошли к дому, который заметно выделялся среди находящихся по соседству. Это был каменный дом, он был гораздо больше других по размеру, на двери его был прикреплен щит Альберика де Малона. Потом Деннисстоун рассказывал мне, что Альберик де Малон был потомком по боковой линии Джона де Малона, епископа Собора Святого Бертрана. Альберик де Малон был каноником[13]13 в Комминдже с 1680 по 1701 года. Все верхние окна этого огромного особняка были заколочены, поэтому он и казался пустым, обветшалым и скучным, точно таким же пустым и скучным выглядел весь Комминдж, и это явно было следствием упадка и разложения.
Встав на пороге, ризничий замешкался.
– Может быть, – произнес он, – может быть, месье, у Вас нету времени?
– Вот и не угадали, любезнейший. Уйма, уйма времени – вплоть до завтрашнего утра мне абсолютно нечего делать. Ну, давайте, показывайте, что там у Вас.
В этот момент открылась дверь, и выглянуло женское лицо, которое было гораздо моложе, чем лицо ризничего. Правда, вся та же угнетенная подавленность омрачала его, и глаза говорили не о страхе за свою собственную жизнь, а о страхе за жизнь близкого человека. Совершенно несложно было понять, что дверь открыла дочь ризничего. Несмотря на ту тревогу, которая отражалась в каждой черте её лица, Деннистоун сумел разглядеть, что перед ним милая и приятная девушка. Когда она увидела своего отца в компании крепкого и хорошо сложенного незнакомца, в её глазах вспыхнули искорки. Она обменялась с ним всего несколькими фразами, из которых Деннисстоун, единственно, что смог разобрать, так это слова ризничего: – «Он опять смеялся в церкви», – услышав эти слова, девушка ничего не ответила, а лишь внимательно и со страхом посмотрела на отца.
10
«Ангелус» (молитва Богородице) 2) = Angelus bell колокол, призывающий к чтению такой молитвы
11
Капитул – (лат. capitulum уменьшит., от caput голова). 1) у католиков место собрания духовенства. 2) присутственное место, где хранятся, раздаются и обратно получаются жалованные ордена.