На секунду он сделал паузу.
— Ты хочешь узнать, где я проснулся?
— Конечно, хочет, — ответил дон Хуан.
— Я проснулся в холмах под дождем.
— Но как ты узнал, что ты проснулся? — спросил я.
— Мое тело знало это, — ответил он.
— Это был глупый вопрос, — вставил дон Хуан. — Ты ведь и сам знаешь, что что-то в воине всегда осознает каждое изменение. И целью пути воина как раз является усиление и поддержание этого осознания. Воин заботится о нем, очищает и полирует до блеска.
Он был прав. Я вынужден был признать, что какая-то часть меня действительно всегда осознает и регистрирует все, что бы я ни делал.
Однако же это не имело ничего общего с моим обыденным осознанием самого себя. Это было что-то другое, чего я не мог обозначить. Я сказал им, что, возможно, дон Хенаро сможет описать это лучше меня.
— Ты отлично все делаешь и сам, — сказал дон Хенаро. — Это внутренний голос, который говорит тебе, что есть что. И в тот раз он сказал мне, что я проснулся вторично. Проснувшись, я вначале решил, что нахожусь в сновидении. Затем я понял, что это не было настоящим сновидением, хотя и не было обычным сном. Поэтому я остановился на другой версии: что я ходил во сне полупроснувшись. Я не мог тогда понять этого иначе.
Дон Хенаро сказал, что его бенефактор объяснил ему, что испытанное им совсем не было сном, и он не должен настаивать на том, чтобы рассматривать это как хождение во сне.
— Он сказал тебе, что это было? — спросил я.
— Он сказал, что это была бука, — ответил Хенаро голосом маленького ребенка.
Я объяснил, что хочу знать, объяснял ли бенефактор дона Хенаро эти вещи так же, как они объясняют их мне.
— Конечно, объяснял, — сказал дон Хуан.
— Мой бенефактор сказал, что тот сон, в котором человек смотрит на себя спящего, — продолжал дон Хенаро, — является временем дубля. Он рекомендовал мне не растрачивать свою силу на удивление или на вопросы самому себе, а использовать возможность действовать и быть готовым к следующему шансу.
Следующий шанс представился, когда я был в доме моего бенефактора. Дом моего бенефактора был большим. Он был богатым человеком, на него работало много людей.
В тот день я помогал ему в работе по дому. Затем я лег отдохнуть и, по обыкновению, крепко заснул. Его дом определенно был местом силы и помог мне. Внезапно я проснулся от громкого шума. Звук походил на шум от лопаты, которой копают гравий. Я сел, прислушиваясь, а затем поднялся. Звук был очень беспокоящим, и я не мог понять почему. Я подумал, не пойти ли мне посмотреть, что там такое, и вдруг увидел самого себя спящим на полу. На этот раз, однако, я знал, чего мне ожидать и что делать, и последовал за звуком. Я прошел вглубь дома. Там никого не было. Звук, казалось, доносился извне. Я продолжал следовать за ним. Чем дальше я шел, тем быстрее мог двигаться. В конце концов, я оказался в отдаленном месте, где стал свидетелем невероятных вещей.
Он объяснил, что хотя в то время он был начинающим и в области сновидения сделал еще очень мало, но при этом обладал сверхъестественной легкостью сновидеть, что он смотрит на себя самого.
— И куда же ты пришел, дон Хенаро? — спросил я.
— Тогда я в первый раз действительно двигался в сновидении, — сказал он. — Однако я уже знал о нем достаточно, чтобы вести себя правильно. Я ни на что не смотрел прямо, и в конце концов оказался в глубоком овраге, где у моего бенефактора росли некоторые из его растений силы.
— Так ты думаешь, что в этом случае лучше знать о сновидении не слишком много? — спросил я.
— Нет, — вставил дон Хуан. — У каждого из нас есть способность что-нибудь делать с особой легкостью. У Хенаро — талант к сновидению.
— Что ты увидел в овраге, дон Хенаро? — спросил я.
— Я увидел, как мой бенефактор выполняет некоторые опасные маневры с людьми. Я думал, что нахожусь здесь, чтобы помочь ему, и спрятался за деревьями. Однако я не знал, чем помочь. Но вскоре догадался, что эта сцена для того, чтобы я наблюдал за ней, а не участвовал.
— Где, как и когда ты проснулся?
— Я не знаю, когда я проснулся. Должно быть, прошло несколько часов. Я знаю только, что последовал за моим бенефактором и другими людьми. По пути они громко спорили, и когда вошли в дом, шум их голосов разбудил меня. Я был на том же месте, где видел себя спящим.