— Даже в выходной не отдохнешь… Выпусти ее ради бога, ткнула она в бок Градского. — Не квартира, а псарня. На кой черт ты ее приволок! Где это видано, чтоб такую большую собаку держали в комнате? Был бы ты охотник, еще простительно. И, в конце концов, собака — не игрушка для детей.
— Ну будет, будет! Уже сто раз объяснял, что Юрочке необходимо общение. А у тебя как заклинило.
Градский нехотя выбрался из-под одеяла и отворил дверь. При этом у него возникло желание пнуть собаку под хвост: «Действительно, заботы и беспокойство, но в целях…» — тут мысли его спутались, и он с удовольствием завалился на теплое место.
Сильва, получив свободу, обычно далеко не убегала. В знакомом до мельчайшего камешка дворе, если можно назвать двором площадку, огороженную пятиэтажными домами, более похожую на дно скалистого каньона, бегали голуби. Прожорливые птицы расклевывали остатки пирожка. Охотничий инстинкт взыграл в глубинах наследственной памяти собаки, и она, приподняв переднюю лапу, замерла в великолепной стойке, ожидая команды или выстрела. Так она скрадывала куликов и уток, отыскав, трепетала от нетерпения, но никогда не срывалась. В этот миг все ее существо походило на лук с предельно натянутой тетивой. Отпусти, и стрела поразит намеченную цель. Но некому было любоваться прекрасным, утонченным экстерьером охотничьей собаки. Не шелестела трава под сапогом охотника. Тишина.
Где-то скрипнула дверь, и появился человек. Сильва не дрогнула, лишь повела глазом, чтобы не спугнуть птиц: вот добыча, стреляй!
Но человек потянулся, зевнул и скрылся в подъезде.
А как-то утром, проснувшись, горожане увидели снег. Улица и двор покрылись свеженькой порошей. И опять по улице, утаптывая белый снежок, беспокойно бегала красная охотничья собака. Искала она треугольный следок зайца, вынюхивала лисью нору, вспугивала тяжелых на подъем глухарей. Уставшая и голодная, Сильва поднималась по лесенке и, виновато поджав хвост, скребла лапой дверь, ожидая ворчливо-скрипучий хозяйский голос.
Пришло время Сильве стать матерью. Окруженная кавалерами, она игриво взвизгивала, кокетничала то с одним, то с другим. Откуда-то появился свирепый черный пес. Он рыкнул на более назойливых и слабых. Псы неохотно отступили. Черный подбежал к Сильве, хвост его высоко и победоносно маячил, из открытой пасти виднелся кончик языка, задние ноги пружинно подгибались. Он торопливо обнюхал Сильву, и она не огрызнулась, не отскочила. Она ждала.
Градская выглянула в окно.
— Боже мой, какая мерзость! А если увидит Юрочка! И это у нас под окнами! Ты только посмотри на эту собачью свадьбу! — крикнула она мужу.
— Ну и что? Вполне естественно. Закономерный процесс размножения, — Градскому представилась возможность блеснуть эрудицией. Он умел самозабвенно и увлекательно развить любую тему. — Каждый вид на земле, каждая популяция обязаны оставить после себя наследство. Мюллер и Геккель, открывая биогенетический закон…
— На кой дьявол мне твой закон! — вспылила Градская. — Хватит с меня этого безобразия! Какой срам! Нет, нет, не пущу! Изгаженная, испачканная… Фу! Не хватало еще в доме разводить щенков. И так кругом шерсть, грязь и вонь. Из-за собаки к нам перестали ходить порядочные люди. Кому хочется переступать через псину, да еще остерегаться, чтоб не укусила!
Юра находился в смежной комнате и слышал все. Он вошел к родителям и, потупившись, остановился.
— Юрочка, сынок! — вкрадчиво начала мать. — Я не хотела тебя огорчать, но подумай, что значит в квартире охотничья собака!
«Жаль, что не отдал охотнику, — подумал Юра. — Сейчас бы Сильва бегала по лесу, гоняла зайца…»
И тут Юре пришла мысль:
— Мам, а можно ее в подвал. Она никому не будет мешать.
— Верно! — поддержал отец. — Как это мы сразу не додумались? Гениальность в простоте.
— Я ей там будочку устрою, — заторопился Юра, — коврик постелю и кушать поставлю.
— Долго в подвале не торчи! У тебя уроки не сделаны.
— Ладно, — ответил Юра и, наспех одевшись, выскочил на улицу.
Во дворе он свистнул, подождал и еще раз свистнул. Сильва выбежала из-за дома в сопровождении стаи разношерстных собак. Здесь были дворняги и лайка, овчарка и терьер, всевозможные метисы и облезлые шавки. Большие и маленькие, лохматые и гладкие кобели, набежавшие неизвестно откуда, атаковали Сильву. Юра скатал снежок и кинул в ближнего. Пес резко отскочил и снова подошел, явно не собираясь уходить. Расселись поодаль и другие собаки. Они терпеливо ждали и безотрывно смотрели на дверь подвала, куда Юра увел Сильву.