Он вернулся на мостик, вызвал к переговорной трубке механика и сказал:
— Необходим «самый полный»! Понимаете? Обстановка требует. Усильте там вахту и прочее.
Механик совсем неожиданно для Быстрова бодро откликнулся: «Есть!» — и поспешил вниз.
— Доложите о готовности, — напутствовал его Быстров и снова стал осматриваться кругом.
Через несколько минут снизу донесся знакомый голос: «Готовы, товарищ командир!»
Быстров перевел ручку машинного телеграфа на «самый полный», ощутил толчок вперед, задрожали переборки. Корабль, казалось, стал легким, поворотливым, еще более послушным в управлении.
— Вы что, самый полный дали? — спросил комфлотом.
— Так точно!
— А котлы выдержат?
— Надеюсь, товарищ командующий.
Душенов покачал головой и снова зашагал с одного крыла мостика на другой. И хотя вокруг лежала густая темнота, Быстров ясно представлял себе ту трассу, по которой шли сейчас корабли. «А случись война, — подумал он, — вот так же, как сейчас, в ночном мраке, будут подкрадываться надводные корабли и уж наверняка этот район станет ареной действий подводных лодок».
Думалось и о том, с кем же мы будем воевать? Ну, разумеется, с теми, с кем борется сейчас истекающая кровью Испания.
Караваны с горючим и боеприпасами наверняка пойдут этими путями, и где-то тут, в норвежских фиордах, будут укрываться немецкие корабли, быть может даже крейсеры типа «Нюренберг», что сегодня изображает наша плавбаза. А возможно, еще более сильные плавучие крепости. У немцев большой флот, и название кораблей не имеет значения. Факт тот, что здесь, именно здесь, развернутся сражения. И победит умелая, расчетливая тактика. Вот когда потребуется превосходство в ходах, маневренности, силе огня. Увы, пока мы по всем этим признакам уступаем нашему будущему реальному противнику.
Нервы напряглись, ощущалась взволнованность, которую не раз испытывал Быстров в Испании, находясь на ходовом мостике и предвкушая близкую встречу с фашистскими кораблями, когда кажется, что каждый мускул затвердел и все внутри тебя собрано для атаки.
Минутные воспоминания пронеслись. Быстров глубоко вздохнул и был опять во власти беспощадных дум и волнений, связанных с надвигавшимися событиями.
Самолеты-амфибии, барражируя в воздухе, донесли, что «противник» обнаружен и летчики готовы нанести первый удар. Быстров медлил с ответом. Он знал по испанскому опыту — в эфире надо соблюдать осторожность, иначе тебя засекут — и все пропало.
Вместе с тем наступала пора действовать.
Летчикам отдана команда, и через несколько минут еще яснее послышался гул: самолеты пронеслись вперед.
«Хотя бы не спутали, не приняли нас за «противника». Не осветили наше боевое ядро. Иначе все насмарку», — опасался Быстров, но самолеты развернулись и пошли к цели, гул их моторов постепенно удалялся и наконец совсем стих.
Быстров смотрел на часы: сейчас должна начаться атака авиации. Едва он успел об этом подумать, как впереди во всю широту неба блеснуло что-то, наподобие зарницы, и снова погасло. Только старшина сигнальщиков за этой мгновенной вспышкой своими зоркими кошачьими глазами заметил силуэты кораблей и прокричал сверху с наблюдательного поста:
— Прямо по курсу корабли «противника»!
Взглянув на карту, Быстров понял, что несколько миль отделяют миноносцы от условного противника.
Ветер свистел, и за бортами глухо ударялась вода. Казалось, не только команда корабля, но и само море напружинилось, пришло в ярость и жаждет боя.
Быстров ощутил прилив радости, когда вслед за первой короткой вспышкой там, вдали, по всему горизонту, заполыхал яркий свет, словно это была сцена, которую в один миг с разных сторон осветили прожекторы. И на этом фоне ясно выступили силуэты кораблей «противника». Так это и задумал Быстров, разрабатывая свой план. Самолеты должны были появиться с тыла и осветить неприятельские корабли. В этом заключался секрет внезапности. И вот они — темные кирпичики, покачивающиеся на воде. Тут все настолько очевидно, что даже не нужны донесения сигнальщика, который кричит до хрипоты, докладывая курсовые углы и число кораблей, появившихся у всех перед глазами, точно на экране кино.
Боевая тревога сыграна. Корабли вышли из кильватера и развернулись в строй фронта, напоминая самый настоящий фронт бойцов, занявших исходное положение для атаки.
Быстров слышал доклад радиометристов по переговорной трубе:
— Цель прямо по курсу. Дистанция восемь кабельтовых.