Командующий оторвался от карты, встал и прошелся по кабинету. Эх, если бы знать, что думают там, в своем морском штабе, немецкие адмиралы... Собираются ли они атаковать конвой и в какое время? Ведь условия создались для них самые что ни на есть благоприятные. Или все-таки они побоятся рисковать крупными кораблями? «Мы, со своей стороны, — рассуждал Головко, — должны быть готовы. Главное — удар, меткий, безошибочный удар по крупным кораблям, представляющим наибольшую опасность для конвоя».
Но кого туда послать?
Есть такой командир! Знающий, надежный человек, старожил на Северном флоте. Только вот беда: командует он «малютками», а тут нужны корабли дальнего действия.
И снова раздумья. Есть еще подводник из беспризорников, лихой парень, горячий, нетерпеливый. Все скорей, скорей... Нет, такой, пожалуй, не годится. Тут нужны выдержка и трезвый расчет. Пожалуй, Лунин справится лучше других: он уже немало полазил по норвежским шхерам и не раз топил там вражеские корабли. До войны служил штурманом торгового флота, а торговые моряки — люди привычные к долгим плаваниям и воюют хорошо.
И вот Николай Лунин, командир крейсерской подводной лодки К-21, в кабинете командующего.
Встреча самая дружелюбная.
— Вы не забыли свой прорыв в бухту? — улыбаясь, спрашивает командующий. — Кажется, это было наше первое знакомство?
— Так точно! — отвечает Лунин, сразу ощутив неловкость.
И как не смутиться, вспоминая не очень давнюю, изрядно нашумевшую историю, которая кончилась тем, что буквально в один день и час Лунин получил от командующего устно строгий нагоняй и благодарность в приказе по флоту.
Было это до войны. Проводились большие учения флота. Молодому командиру-подводнику Лунину поставили, прямо скажем, нелегкую задачу: точно в определенный час прорваться незаметно через узкость и извилистость в маленькую бухточку и атаковать там условного противника. Никаких кораблей, кроме плавбазы подводников «Умба», там не было. Но зато охранение выставили такое, точно началась настоящая война. На дальних и ближних подступах несли дозорную службу катера-«охотники». У входа в бухту денно и нощно наблюдатели не отрывали глаз от биноклей.
И все же Лунин прошел. Прошел так, что его никто не заметил. Но, оказавшись в бухте, он задержался там, не успел выйти обратно и всплыть в том месте, где было приказано. Всю ночь лодка пролежала на грунте.
А на берегу в это время поднялась тревога. Особенно волновался Головко. По всему флоту было оповещение: пропала подводная лодка, — возможно, потерпела бедствие...
И вдруг к утру лодка обнаружилась.
Лунина немедленно вызвали к командующему. Он докладывал, а из головы не выходила мысль: «Ну, не бывать мне больше командиром корабля». Командующий разгневался. Еще никто не видел его в таком запале. Но, слушая Лунина, он в душе восхищался искусством молодого подводника: лицо его постепенно смягчалось, жесткость уступала место горячей заинтересованности. К концу разговора у него было уже совсем другое настроение. И все же комфлотом строго сказал:
— За невыполнение графика учений объявляю вам выговор, — и тут же, улыбнувшись, добавил: — А за прорыв в гавань — благодарность в приказе по флоту.
Сейчас Головко знакомил Лунина со своим планом, со своими мыслями и предположениями:
— Только не думайте, что с «Тирпицем» можно расправиться так просто, — предупредил Головко. — Помните, англичане в Атлантике всадили в «Бисмарк» девять торпед, и то он держался на плаву. Пришлось добивать из орудий главного калибра. Но если удастся заставить «Тнрпиц» отказаться от нападения на конвой, вы уже сделаете огромное дело.
Развернув карту, Головко показал на маленький кружочек, обведенный синим карандашом.
— Вот здесь, мне кажется, самая наилучшая позиция, Ваш поход займет не меньше двух недель.
Лунин оживился:
— Хоть два месяца, лишь бы дело сделать, товарищ командующий.
Когда деловой разговор был закончен, Головко подошел к Лунину:
— Вы, я думаю, сумеете насолить «Тирпицу». А придете с победой — зажарим таких поросят, какие никому не снились...
* * *
Конвой еще не вступил в операционную зону Северного флота, а в Полярный потоком шли тревожные радиограммы. По совершенно непонятной тогда причине корабли прикрытия повернули обратно в Англию, а беззащитные транспорты подвергаются непрерывным ударам немецких торпедоносцев. Многие транспорты уже на дне. Уцелевшим британское командование приказало рассеяться. И они идут поодиночке куда глаза глядят, спасаясь от опасности. Почему британская эскадра повернула обратно? На этот вопрос трудно ответить, и не было времени на догадки. Требовались срочные меры для спасения уцелевших судов. И эти меры выработало командование Северным флотом: все корабли, авиация, подводные лодки, находившиеся в море, были брошены на помощь транспортам.