В последние часы и даже минуты адмирал поддерживал связь по телефону со своими подчиненными, в том числе с артиллеристами дальнобойных пушек, прикативших из Ленинграда на платформах, что называется, своим ходом.
Десанты должны были высаживаться одновременно на всех трех островах. А на тот случай, если противник попытается ввести в бой свои морские силы, стояли в готовности наши торпедные катера отряда прикрытия, ими командовал капитан второго ранга И. М. Зайдулин.
Адмирал еще раз убедился, что все на своих местах, все находится в полной готовности.
Еще какое-то короткое время можно было наслаждаться тишиной, хотя катера и десантные тендера с людьми и техникой уже двигались, держа курс на острова, противник их не обнаружил. Но вот в какой-то миг в небе появились наши штурмовики и бомбардировщики, они пронеслись над нами, и буквально через минуту-две донеслись громы взрывов бомб. Даже без бинокля отчетливо виделись столбы густого черного дыма, взлетевшие над островом Теркарсаари, что был самым ближним к нам...
Адмирал, не отрываясь от бинокля, долго и сосредоточенно рассматривал, что там впереди. Вскоре над водой поплыло облако дыма — это катера-дымозавесчики под командованием лихого Николая Николаевича Амель-ко сделали свое дело. Воздух наполнился гулом самолетов, громом артиллерии, взрывами на острове и тарахтением моторов, тендеров и бронекатеров. Противник не дремал. Его батареи открыли ураганный огонь. Несколько снарядов взорвались поблизости от валунов, и тогда член Военного совета А. Д. Вербицкий крикнул нам: «Ложитесь, дураков осколки любят». Обстрел еще не кончился, как пришло известие, что шоферы командующего и члена Военного совета ранены, им оказана помощь.
В. Ф. Трибуц снова поднялся и припал глазами к линзам бинокля. В какой-то миг впереди на воде очень отчетливо мелькнули одна за другой огненные вспышки — и в небо поплыли черные дымы. «Ай, ай... Какая беда! — воскликнул Трибуц с душевной болью и, волнуясь, добавил: — Вероятно, подорвались на минах».
Увы, его догадка оправдалась: два бронекатера взорвались и тут же пошли ко дну с командами, вместе с ними погиб и командир отряда капитан второго ранга В. Н. Герасимов.
Приходили донесения о том, что на все три острова наши войска высадились и ведут бой, никто особой радости не проявил, настроение было омрачено гибелью двух боевых кораблей.
Адмирал Трибуц продолжал управлять боем, поминутно ему передавали телефонную трубку, то докладывали с КП авиации или артиллеристы, не прекращавшие обстреливать острова, вести дуэль с батареями противника и даже после высадки десанта поддерживать его продвижение в глубь островов.
В этот день два острова были очищены от противника. Но тот, что лежал перед нашими глазами, — Тейкарсаари — так-таки упорно сопротивлялся. Финны бросили туда подкрепления и оттесняли наших десантников к воде.
Адмирал говорил по телефону с командармом Коровниковым:
— На Тейкарсаари плохо. Их могут сбросить в воду. Необходимы подкрепления.
— Знаю, товарищ адмирал, и принимаю меры...
Действительно, вскоре Ралль доложил, что прибыло пополнение и корабли выходят на подмогу.
Наращивание сил шло с нашей стороны и еще быстрее, стремительнее — со стороны противника. Положение создавалось критическое. И опять Трибуц держал совет с Коровниковым. Тот сказал:
— Войска у меня больше нет. Остались танки. Но ведь ваши суда-малютки пойдут с ними по-топорному на дно.
— Не пойдут! — решительно заявил Трибуц. — Давайте танки в гавань, за переправу отвечаю я.
На том и решили. Тут, как часто бывает в таких случаях, снова вступал в действие фактор времени. Перевес был на стороне противника, и наши держались из последних сил.
Времени на то, чтобы с кем-то посоветоваться о переправе танков, не оставалось. И, видимо, даже не требовалось. У адмирала молниеносно возникла мысль спаривать по два тендера и грузить на них танк. Он отдал приказание готовить плавсредства. А тем временем подошли танки. Они были переправлены, и это помогло прорвать оборону противника, и продвижение наших войск в глубь острова продолжалось...
Тендера с танками шли и шли на поддержку нашим войскам. Но этого мало. Адмирал не был уверен, что появление танков может коренным образом изменить обстановку, и потому он, уже в который раз, звонил командующему авиацией генералу Самохину:
— Михаил Иванович! Пошли сейчас бомбардировщики и штурмовики, пусть снова прочешут плацдарм и откроют путь танкам и пехоте.
— Будет сделано! — отвечал Самохин.
Прошло несколько минут, и он доложил, что самолеты уже в воздухе.