Статьи коллективных авторов вдохновенно прославляют язык славянских народов, считают его знаменитейшим, красивейшим, связнейшим, утонченным, лучшим из языков мира. Вместе с тем, они отмечают, что старославянский язык, на котором до сих пор издаются книги, стал малопонятен для простого народа. Вот почему следует писать и выпускать книги на обиходном языке, что и сделано в данном случае. Ярко и образно пишут авторы об этом:
«Переложением на язык наш простый Русский» славянский язык «якобы с мертвых воскрешен». Издание на нем книг и распространение их «на все широкий славного и старожитного народу Российского краины» послужит к пользе и расширению славы и могущества народа русского.
Пройдет полтора века, и М. В. Ломоносов выразит ту же мысль, но еще более ярко. А позднее скажут о величии русского языка А. С. Пушкин и И. С. Тургенев.
И еще несколько строк о посвящениях и предисловиях. Пример с «Евангелием учительным» 1616 г. не единичен. Напечатанная во Львове в 1642 г. «Триодь цветная» частично посвящена Петру Могиле, частично — Мефодию Адаму Киселю. Киевское «Евангелие учительное» 1637 г. вышло с отдельными посвящениями Федору Проскуре Сущанскому и Б. Стеткевичу.
За каждым таким посвящением кроется своя загадка. Они писались и помещались неспроста. У издателей и типографов на то были веские соображения: отблагодарить мецената, покровительствовавшего изданию, или прикрыться именем важного лица и могущественного вельможи как своеобразным щитом и обеспечить распространение книги, в какой-то мере оградить ее от преследования властей. Последний мотив являлся руководящим для изданий братств, боровшихся против унии с католицизмом.
Выпуск в свет сочинения Каллиста, переведенного на язык, понятный русскому, украинскому и белорусскому читателю, сам по себе являлся политической демонстрацией против польских королевских властей и католической церкви. А тут еще открытое прославление «славного и старожитного народа Российского» и его языка. Чтобы открыть такой книге доступ к читателю, братчики и прибегнули к покровительству пяти знатных фамилий.
Подобными же соображениями руководствовался Стефан Зизаний, посвящая свое «Казанье» 1596 г., разоблачающее католицизм и попытки введения унии, князю Константину Острожскому. Противник Зизания иезуит Петр Скарга посвящает свое сочинение «О единении церквей» 1677 г. тому же Острожскому, исходя из иного мотива: с помощью авторитета Острожского, как защитника православия, он думал продвинуть сочинение, пропагандирующее унию, в среду православных читателей. В данном случае посвящение должно было сыграть роль троянского коня в покорении умов и сердец некатоликов.
Как видим, одна деталь — герб, стихи под ним на обороте титульного листа, посвящение книги тому или иному меценату, — а какой свет проливает на судьбу книги, на ее роль в исторических событиях.
ИНИЦИАЛЫ В КНИГАХ
Из книги в книгу вели меня инициалы-гравюры, широко применявшиеся в оформлении старопечатных изданий.
Интересно, что в текстах богословского и церковно-служебного характера часто встречаются инициалы в композиции с рисунками явно мирского характера.
На рисунках — цветы, ветви деревьев, виноградные лозы, порхающие по траве бабочки и распевающие свои трели птицы, стремительно бегущая лань и осторожно пробирающаяся по лесным зарослям рысь, человеческие фигуры в различных, часто весьма непринужденных позах.
Книги, вышедшие в XVI–XVII вв. на западе нашей страны, в этом отношении отличались от первопечатных московских. Заставки и инициалы в последних пышно разукрашены растительным орнаментом, чаще всего рисунками листьев, цветов, шишек, реже гроздьев винограда и других плодов. Изображение живых существ в московских изданиях того периода появляется лишь в рисунках на религиозные темы.
Правда, уже Федоров частично отходит от установившейся традиции в своих послемосковских изданиях. Расширяя тематику орнамента, он вводит в нее мотивы из мира фауны, светские элементы. Внизу титульного листа острожского «Нового завета» 1580 г. — фигуры оленя и единорога. Одну из колонн титульного листа «Книги Сираха» в острожской Библии венчают фигуры двух существ — человека и какого-то животного. В заблудовских и львовских изданиях Федорова помещены гербы Ходкевича с изображением льва и всадника на коне, в острожских — гербы князя Острожского с фигурами двух всадников.
Однако темой орнамента инициалов, наиболее массового вида оформления, в федоровских и последующих московских изданиях оставалась флора.