На весь мир уже прозвучали исторические слова товарища Сталина о том, что в Советской стране уже осуществлена в основном первая фаза коммунизма — социализм.
В дремучей тайге вырастали города, один за другим вступали в строй гиганты-заводы, реки, перепоясанные мощными плотинами, меняли своё вековое русло и отдавали всю силу своих потоков турбинам электростанций. Над неприступной Арктикой развевалось победное красное знамя, советские ледоколы плавали по Великому Северному морскому пути, советские полярники первыми в мире раскрыли тайну Северного полюса.
Труд, который во все времена истории, у всех народов был проклятьем, в нашей стране социализма стал делом чести, доблести и геройства, а люди труда — самыми почётными, самыми уважаемыми людьми.
По широкой лестнице Кремлёвского дворца поднимались и проходили в зал всё новые и новые гости.
Среди взрослых был только один маленький мальчик — Петя Петров. Семейство Петровых приехало в Москву вместе со сталинградскими стахановцами на очень важное совещание и получило приглашение на приём в Кремль. И Варвара Михайловна взяла с собой своего маленького внука. Они уже обошли старинные терема, в Оружейной палате полюбовались древними доспехами и, осмотрев всё, прогуливались по большому, как площадь, Владимирскому залу.
К Варваре Михайловне то и дело подходили её друзья: Рузаев из Белоруссии, Тургунбаев из Узбекистана, Баклан с Украины…
— Сталин, Сталин… — пронеслось по залу, и все устремились к широким дверям, в которых стоял Сталин, а рядом с ним — руководители партии и правительства.
Все зааплодировали, а товарищ Сталин, улыбаясь, аплодировал своим гостям.
Раскрылись двери Георгиевского зала. Там стояли длинные, покрытые белоснежными скатертями столы, блестели бокалы.
— Прошу вас, товарищи, — пригласил Иосиф Виссарионович гостей за стол. — Прошу вас, усаживайтесь.
Первую здравицу провозгласили гости за великого вождя народов, за друга и учителя, за товарища Сталина.
— Великому Сталину — слава!
— Будьте здоровы множество лет, дорогой товарищ Сталин!
— Товарищу Сталину — ура!
Долго гремело «ура», долго не смолкали приветствия, каждому хотелось пожелать Иосифу Виссарионовичу всего самого лучшего, выразить всем сердцем свою благодарность и любовь. И, вероятно, не скоро наступила бы тишина, если бы не поднялся сам Сталин и не предложил ответную здравицу в честь великого и непобедимого советского народа.
Семья Петровых сидела за одним столом со своими друзьями.
Рузаев поднял бокал и, обращаясь к Варваре Михайловне, торжественно провозгласил:
— За твоё здоровье, мать!
— За нашу дорогую мать! — воскликнул Тургунбаев.
Все, кто знал Варвару Михайловну, потянулись к ней с бокалами.
Товарищ Сталин, услыхав, что пьют за здоровье Варвары Михайловны, тоже поднял бокал:
— Будьте здоровы, Варвара Михайловна!
Варвара Михайловна поднялась и поклонилась.
— Кто это? За кого это? — спрашивали друг у друга сидящие за столами.
— За советскую мать, — объяснил Тургунбаев.
Со всех сторон раздались голоса:
— Будьте здоровы, Варвара Михайловна!
Варвара Михайловна кланялась, благодарила всех за высокую честь, а рядом с ней стоял взволнованный, гордый за бабушку Петя и тоже кланялся во все стороны.
Для гостей начался большой концерт. В Кремле выступали лучшие артисты столицы. А в заключение концерта на сцену вышел ансамбль песни и пляски.
Брат Варвары Михайловны, дядя Ваня, не спуская глаз, с восхищением следил за пляской. Он сам в молодости считался отличным танцором. В самый разгар пляски дядя Ваня вдруг поднялся и решительно направился к сцене.
Варвара Михайловна, смеясь, сказала друзьям:
— Вот бедовый, — я знаю, что он задумал! Дядя Ваня подошёл к столу, за которым сидели члены правительства, и с самым таинственным видом громким шопотом позвал товарища Ворошилова:
— Климент Ефремович!
Ворошилов услыхал, встал из-за стола и подошёл к дяде Ване. Климент Ефремович знал его давно, с гражданской войны, — дядя Ваня служил тогда под его начальством в Первой Конной армии.
— Климент Ефремович, — откашлявшись, промолвил дядя Ваня, — даже совестно сказать, чего мне хочется… Вы помните, как я под Царицыном перед атакой плясал?
— Помню… помню…
— И вот сейчас нестерпимо захотелось сплясать! Знаете, по-царицынски…