Они говорили о деревне Орехово, куда немцы согнали крестьянский скот. Карпенко брался отбить у грабителей их добычу, но для этого ему нужно было знать, где в Орехове расположены немецкие орудия, где расставлены часовые. А послать в разведку, как доложил Котляров, было некого: все девушки-разведчицы на заданиях, а парню не пройти. В военное время каждый мужчина на счету. Чужого узнают сразу.
— Так у меня же есть тётя в Орехове!
Это сказала Рая. И все головы повернулись к ней.
— Одной не справиться, — сказал Котляров, — надо идти вдвоём. А если вас спросят, почему сейчас вы решили навестить свою тётю? Что вы на это ответите?
— Скажем, что за семенами, — быстро нашлась Лара. — Сейчас все на огородах садят, и мы хотим садить.
«Хоть ты всех моложе, а смышлёная!» — подумал Котляров. Он посмотрел на командира бригады, и тот кивнул головой.
Заходило солнце, когда начальник разведки на коне подъехал к озеру Язно. Переправу день и ночь охраняли часовые. На плот мог попасть только тот, кто знает пароль. Может, девочки забыли пароль? Может, девочек задержали? Почему их нет?
Котляров раздвинул ветки ивняка и увидел, что по озеру движется плот. Позади перевозчика, ёжась от ветра, стояли Рая и Лара. Разведчицы вернулись! Котляров встретил их у причала.
Они прошли по берегу несколько шагов и остановились. Рая высыпала из платка огромные семена: свёклу, бобы, горох… А Лара провела по песку прутиком длинную черту.
Котляров нахмурился: их в штабе ждут, а они играются…
Но рядом с первой чертой Лара провела вторую, получилась дорожка. Котляров понял: дорожка — это деревенская улица, а квадратики по обе её стороны — это дома.
— Горошина будет часовой. — Лара положила горошину в конце дорожки. — И ещё здесь и здесь стоят часовые. Тыквенное семечко будет пушка. Она вот за этим лесом. А бобы — пулемёты. Видите, где я их кладу?
Начальник разведки вынул из полевой сумки карандаш и бумагу и стал перерисовывать план.
В этот весенний вечер решилась судьба Лары и её подружек. Партизаны приняли их в свою боевую семью.
С этого вечера домом для Лары стала изба разведчиков, где спали по-походному, не раздеваясь, чтоб вскочить сразу же, как только позовут.
В этом доме надо забыть детские капризные слова: «не хочу!», «не могу!», «не буду!». Здесь знают одно слово: «нужно». Нужно для Родины. Для победы над врагом.
Нужно разведать расположение орудий в деревне Могильное. Три девочки стучатся в дверь избы:
— Добрая тётенька! Пустите переночевать беженцев…
Вечером «беженки» носятся по деревне, играя в салки с хозяйскими детьми. Одна из «беженок», кудрявая, темноглазая, всё норовит прошмыгнуть мимо замаскированных орудий.
— Тю-тю! — прикрикивает на неё немецкий часовой.
— Тю-тю! — весело отвечает хитрая девочка.
И часовой отворачивается. Ну и дурочка! Решила, что он тоже хочет играть. А ведь девочка нарочно прикинулась дурочкой, чтоб оставить часового в дураках.
Нужно разведать, какие немецкие поезда и с каким грузом приходят на станцию Пустошка. За поездами из окошка своего дома наблюдает старик Гультяев, незаметно ведёт подсчёт.
Но Гультяеву не верится, что партизаны могли прислать к нему в качестве связного девочку. Старик молчит, угрюмо перебирая слесарный инструмент. И вдруг девочка, наклонившись, тоже начинает рыться в ящике.
— Это рашпиль, это сверло. А где у нас штангенциркуль?
— Да откуда ты это слово знаешь: «штанген»?
— От папы. Он был слесарем на заводе «Красная заря» в Ленинграде. Моего папу убили в финскую войну.
— Голубушка! Чего же ты сразу не сказала, что ты наша рабочая косточка, слесарева дочь?
Нужно разведать, какие немецкие машины движутся по большаку Идрица — Пустошка. И девочка нанимается в няньки в деревне Луги, поближе к большаку. Семья Антона Кравцова довольна нянькой: уж такая усердная, уж такая учёная! Песни поёт, сказки сказывает, не ленится гулять с малышом в поле. Говорит: «Там воздух чище, а ребёнку нужен кислород!»
Если бы видели Кравцовы, что делает в поле их учёная нянька! Лёжа в густой траве, она незаметно зарисовывает оленей и тигров — опознавательные знаки немецких машин.
Кем только не приходилось быть девочке: и беженкой, и нянькой, и пастушкой, и даже кукушкой, которая, сидя на дереве, подаёт партизанам сигнал. Если на дороге показался мотоциклист — «кукушка» кукует протяжно и медленно, если подвода — «кукушка» кукует отрывисто, скороговоркой. Сколько раз повторит своё «ку-ку!» партизанская кукушка, столько движется по дороге машин или подвод.