Прошлое людей, которых они брали на службу, мало интересовало их, и естественно, что на «подмоченную» репутацию Ермака они не обратили внимания.
Ермак был нужен им для дальнейшего освоения Предуралья. Кроме того, после вступления Строгановых в опричнину Грозный даровал им новые земли в... Сибири. По царской грамоте, подписанной 30 мая 1574 года в Александровской слободе, Строгановы получали новые привилегии на землях, расположенных при слиянии Лозьвы с Южной Сосьвой. Земли эти находились уже за Уральским хребтом, в зоне непосредственного влияния сибирского владыки Кучума, и поэтому укрепиться на них было трудно.
К этому времени Строгановы накопили большой опыт в освоении новых земель и сейчас продвигались к Сибири осторожно и основательно, ставя один за другим новые городки по Чусовой и Сылве.
В 1570 году умер постригшийся в монахи глава дома Аника Федорович Строганов. В 1580 году дела вели трое Строгановых: Семен Аникеевич и его племянники — девятнадцатилетний Никита Григорьевич и двадцатичетырехлетний Максим Яковлевич.
Максим Яковлевич и дядя энергично осваивали земли на Чусовой и Сылве. Они и приняли в свои городки казаков.
Строгановская летопись, освещая этот период в жизни Ермака, пишет:
«Атаманы же и казаки стояху против безбожных агарян буйственно и единомысленно с живущими ту людьми в городках, и бияхуся с безбожными агаряны сурово и немилостливо и твердо стояху и на неверных поощряхуся, пожиста же они, атаманы и казаки в городках два лета и месяцы два».
Казаки не напрасно ели строгановский хлеб. Еще не успели затянуться раны после набега Магомет-Кули, будущего главнокомандующего кучумовского войска, как перешел Югорский хребет мансийский мурза Бегбелий и «нечаянно подошел под Чусовской строгановский городок, учиня нападения на Сылвенский острожек и прочие села и деревни многия, выжег и разорил, и убийства людям и грабежи учинил, и получа в добычу несколько мужеска пола людей, назад было побег», но был настигнут и взят в плен.
Сылвенский поход
адумаемся над тем, когда у Ермака возникла мысль о походе в Сибирь. Считается, что стремление это уже изначально было заложено в нем, а восторженные беллетристы договариваются иногда и до того, что и на Волгу-то пошел атаман только за тем, чтобы набрать отряд для задуманного похода.
Но если трезво посмотреть на события четырехсотлетней давности, то легко заметить, что до весны 1581 года[5] у Ермака не могло быть столь обширных планов.
В строгановских вотчинах он находился на положении наемника, полностью подчиненного своим всевластным хозяевам. Строгановы же не спешили на Урал, укреплялись пока в Приуралье.
Не понимая этого, некоторые исследователи объясняют Сылвенский поход Ермака ошибкой. Ермак, дескать, спутал устья Чусовой и Сылвы (действительно, расположенные близко друг от друга) и, обмишенившись, пошел не по той реке, а когда понял свою ошибку, уже начались заморозки, и пришлось зимовать Ермаку на месте нынешнего Кунгура.
Самое забавное, что аналогичное объяснение я услышал и в Кунгуре от местного жителя. «А чего? — сказал он. — Все просто. Ермак лег спать, а кормщикам чего надо? — лишь бы река была спокойная. Вот они и выбрали Сылву. Сылва-то ведь не Чусовая — ленивая, словно корова».
Кунгурскому патриоту, конечно, простительно не знать, что в XVI веке и на Сылве, и на Чусовой уже стояли русские городки и острожки, но почему об этом забывают профессиональные историки, понять трудно.
Разумеется, Ермак не мог заблудиться.
Осенью 1580 года, выполняя вполне конкретное указание Строгановых, благополучно поднялся он вверх по Сылве и поставил на месте Кунгурской ледяной пещеры городок («и тут зимовали и по-за Камени вогулич воевали»), а весной, оставив в городке семейных казаков и поставив в городище часовню во имя Николая-чудотворца, вернулся назад на Каму.
Место над Кунгурской ледяной пещерой до сих пор называется Ермаковым городищем. Память народа сохранила до наших дней около тридцати названий на уральских притоках Камы, так или иначе связанных с Ермаком.
Набег Кихека
огда Иван Грозный в припадке ярости убил своего сына, рядом с царем находился и Борис Годунов. Он пытался остановить расправу, но вмешательство его не помогло. Убив сына, Грозный отлупил и Годунова. После царских побоев будущий самодержец надолго слег в постель. Знавший толк в травах Семен Аникеевич Строганов решил задержаться в Москве. Он взялся лечить царского любимца.