Отправку поезда задержали, но дальнейший осмотр шел быстро и невнимательно. Чемоданов моих не тронули.
Все накопленное в подвале у архитектора оружие пришлось вновь переупаковать, а патроны уложить в большую круглую кожаную коробку, в каких продавались модные шляпы-цилиндры. Багаж выглядел солидно. Я надеялся, что никто мои вещи не будет поднимать, а носильщикам придется приплатить.
Они надсадно крякали при погрузке, а я заботливо при каждом их резком движении предупреждал:
— Ради бога, осторожнее. Это же запасные части к швейным машинам. Их легко сломать или попортить.
Благополучно добравшись до Москвы, я пересел здесь на другой поезд, идущий в Ростов.
Других пассажиров в купе не оказалось, и я хотел было прилечь отдохнуть. Но в это время в коридоре послышался топот и раздался веселый смех многолюдной компании. В вагон ввалилось несколько человек в офицерской и гражданской одежде: оказывается, вся эта ватага провожала единственную среди них женщину, хорошо одетую и очень красивую. Она оказалась моей соседкой.
Распрощавшись с провожавшими ее офицерами, женщина сняла шляпку и огляделась.
— А мы в этой суматохе даже не познакомились, — обратилась она ко мне.
Я назвал вымышленное имя и, конечно, представился агентом по распространению и продаже зингеровских швейных машин.
— Приходится бывать в разных городах. Клиенты засыпают фирму заказами. Сейчас я развожу не только машины, но и запасные части к ним.
— Это очень хорошо, — ответила пассажирка. — Машины все больше вытесняют ручной труд. Много ли сделает швея одной иглой?
Мы разговорились. Она рассказывала о семье — муже-полковнике и о двух дочурках, которых она называла «милыми ангелочками», о книгах, театре, музыке, выдающихся артистах. Вряд ли я был интересным собеседником. Хотя и прочитал массу книг, но многое из того, о чем говорила моя спутница, мне было неизвестно, особенно из сферы искусства, и я внимательно ее слушал. Это ей нравилось.
Поезд шел неровно, часто замедляя ход, — ремонтировали пути.
Мне это было явно ни к чему, так как опоздание поезда могло сбить с толку тех, кто должен меня встретить.
Женщина заказала чай, разложила на столике хлеб, свежие овощи, яйца, жареную курицу. Она предложила мне разделить с ней «скромное угощение», но я, сославшись на то, что «плотно позавтракал», с нетерпением ждал какой-нибудь большой станции, где можно перекусить.
Вот за окном промелькнули семафор, водонапорная башня, какие-то строения. Поезд стал замедлять движение. Вроде бы самому себе я сказал:
— Надо хоть немного размяться. Пойду посмотрю, что за станция.
Я вышел на перрон налегке — пиджак мой остался в купе. Стоянка предполагалась довольно продолжительная, и я спокойно мог успеть поесть. Но только я расположился в буфете, как увидел, что наш поезд тронулся. Видимо, из-за опоздания его отправили раньше срока.
Я кинулся за ним. Но состав уже набирал ход. С великим трудом настигнув хвостовой, я уцепился за поручни и повис над грохочущими колесами. Струя встречного ветра била в лицо, слепила глаза, грозила сбросить на мелькающие внизу шпалы. Неимоверным усилием воли и мускулов мне удалось дотянуться до подножки. В тот же миг надо мной раздался грозный окрик, сдобренный отборной руганью:
— Куда прешь, сигай обратно!
Посмотрев вверх, я увидел над собой громаднейший сапог, готовый вот-вот опуститься на мою голову. Оказалось, что я прицепился к почтовому вагону со специальной стражей.
Еще миг, и я полечу в пропасть. Раздумывать было некогда.
Молящим голосом я стал просить стражника не спихивать меня с подножки, так как я пассажир второго класса из этого же поезда.
— Смотри-ка ты, пассажир какой нашелся. Слазь, говорю, — продолжал ругаться тот, но уже менее сурово.
Время было выиграно. Осмелев и успокоившись, я объяснил, что опоздал на поезд, так как его отправили раньше времени.
Стражник и сам знал о досрочном отходе поезда со станции.
— А ну, покажь билет, — прорычал он.
— Где же мне его взять, — спокойно ответил я, — вот доедем до остановки и я с удовольствием предъявлю вам его — он вместе с моим пиджаком остался в купе. Там же и мои чемоданы. Ведь я агент фирмы «Зингер».
Железнодорожный службист продолжал смотреть на меня недоверчиво.
Путь в тамбур вагона был по-прежнему мне закрыт, и я продолжал висеть на нижней ступеньке.
Так продолжалось до тех пор, пока поезд не подошел к станции. На остановке я спрыгнул на платформу и стал разминать затекшие ноги. Стражник внимательно наблюдал за мной, а затем вдруг соскочил с подножки и угрожающе направился ко мне.