Когда Соня скончалась и ее попытались обмыть, то с нее даже не снялась рубашонка: материя прилипла к струпьям на теле. Страшно было смотреть на все это.
Так горестно началась для нас жизнь на новом месте. Но такова уж участь бедняков — им и горевать-то долго не дает нужда: надо снова в поте лица добывать кусок хлеба.
Здесь, на новом месте, мне пришлось испытать и увидеть много такого, чего я прежде еще совсем не знал. Семилетним мальчуганом я стал пастухом. Все это явилось еще одной ступенькой в моих детских представлениях о жизни, в познавании мира. Но об этом хочется рассказать подробнее.
ПАСТУШЬЯ ДОЛЯ
Село Васильевка, хотя и было волостным центром, все же представляло собой весьма скромный, небольшой населенный пункт. Недалеко от него находилась железнодорожная станция Юрьевка Екатерининской железной дороги. Тут же, за большой сельской площадью, расположилось богатое поместье Алчевского. Рядом с поместьем возвышалась церковь, а в низине, близ сельской околицы, на радость местной ребятне, был пруд.
В то время я, разумеется, ничего не знал о том, что вся территория вокруг Васильевки и далеко за ее пределами долгое время принадлежала крупному помещику И. И. Гладкову. Лишь много позднее я узнал, что после отмены крепостного права, в 1861 году, многие гладковские крестьяне, как и миллионы других по всей стране, оставшиеся без земли и без средств к существованию, стали уходить куда попало в поисках заработка. Помещик-крепостник не смог приспособиться к новым условиям, хлебопашество и скотоводство на его полях и выпасах стали хиреть, и он был вынужден в 1878 году заложить свои земли в Харьковский земельный банк. Через год их выкупило Алексеевское горнопромышленное общество, ведущая роль в котором принадлежала харьковскому банкиру и промышленнику Алчевскому. Позднее все эти земли перешли в его полную собственность.
Прокладка в 1887 году железнодорожной линии от станции Миллерово Екатерининской железной дороги до Луганского литейного завода привела к тому, что вновь приобретенные земли Алчевского оказались в полосе оживленного железнодорожного движения. В 1890 году Алексеевское горнопромышленное общество начало здесь сооружение коксовых батарей. Вскоре это строительство было соединено железнодорожными ветками с Юрьевским, Павловским, Селезневским и другими рудниками. Все уже тогда предвещало бурное промышленное развитие этих мест.
Наличие железной дороги, близко расположенных к ней угольных и рудных залежей, а также соседство крупных источников водоснабжения привели к тому, что именно здесь в конце XIX века был построен огромный металлургический завод, сыгравший заметную роль и в моей судьбе. Но в те годы, о которых идет речь, когда я был желторотым юнцом, в селе Васильевка еще царила обычная деревенская тишина. Эту тишину лишь изредка нарушали пронзительные паровозные гудки, доносившиеся со станции Юрьевка, или грохот проходящих невдалеке поездов.
Когда-то в селе была церковноприходская школа, но ее по неведомым причинам закрыли еще года за два до нашего переселения сюда. Поэтому в момент нашего приезда дети здесь не учились, хотя кое-кто из них уже умел читать и писать. А что касается взрослого населения, то оно было поголовно неграмотным. В нашей семье тоже никто не знал ни одной буквы.
Как уже было сказано, почти все земли в этой округе принадлежали одному человеку — крупному помещику, промышленнику и банкиру Алексею Кирилловичу Алчевскому. Здесь все от него зависели, почти все на него работали. Местные крестьяне имели и собственную землю, но их узкие полоски терялись в просторах помещичьих черноземов, которые окружали не только это село, но и соседние — Селезневку, Ящиковку и другие.
Бывший чумак, водивший когда-то соляные обозы от Черного моря в Петербург, Алчевский в свое время быстро разбогател, а затем выветрил из поместья дух старины и патриархальщины, завел в хозяйстве чисто капиталистические порядки — наемную рабочую силу, машины, высокоразвитое животноводство, широкую торговлю сельскохозяйственной продукцией. На его землях в большом количестве выращивались яровая и озимая пшеница, овес, ячмень, гречиха, но больше всего — кукуруза. Обильные урожаи кукурузы заполняли вместительные хранилища. Это были огромные — до ста саженей в длину — дощатые амбары с просветами между досками для проветривания початков. В этих недорогих и довольно простых сооружениях кукуруза очень хорошо сохранялась, иногда лежала на месте год или два, и я не помню, чтобы когда-либо говорилось о ее порче.