– Значит так, – мельничиха насторожилась, – через две ночи наступит новолуние. Ночью, как появится серп на небо и засияет в твое окно, встань супротив него, разденься догола и натрись мазью. А там увидишь, что будет.
Прошло полгода. Посвежевшая, румяная и красивая, мельничиха вошла в горниц к Алой, неся наперевес округлившийся живот.
– Вот, пришла поблагодарить, – и поставила на стол корзину, из которой торчали половинка окорока, пара колец домашней колбасы, пирог с жаворонками и перепелками, горлышко бутылки и горшок свежесбитого масла.
– Да еще, чай, узнать хочешь, кого носишь? – прищурилась колдунья.
– Хотелось бы.
– За это, сама знаешь, денег не беру. Мальчик будет. Весь в отца. И следующий будет тоже мальчишка. И тоже весь в отца. Ну, а потом и девки пойдут.
– Спасибо, – мельничиха двинулась к выходу.
– Ты это. Ты, когда сыновья женятся, лучше сразу невесток ко мне налаживай.
– Зачем? – в голосе мельничихи появилось беспокойство.
– Да за тем самым. Я ж сказала: сыновья все в отца пойдут. Ну, на твое счастье, я, чай, еще живая буду. Помогу. Монет за двадцать.
16. Рождение легенды
Человек со странным именем Морбиндер пришел к Алой, чтобы купить у нее приворотное зелье.
Приворотное зелье – товар ходовой, всегда в цене, но не всякому его продашь. Если, к примеру, покупательница – косая, рябая, толстопятая девка, планирующая подлить его первому парню на деревне, то тут сделка не состоится. Потому что сразу всем (и даже зачарованному) станет ясно, что тут без волшбы не обошлось. А приворотное зелье работает, если подвергаемый ему не осознает ущерба своей свободной воле. Как только он догадался, что дело нечисто – фьють! – и действие магии развеивается.
Простой народ, конечно, таких тонкостей не понимает. Простой народ понимает, что зелье не сработало, и значит колдун (ну, или, в нашем случае, колдунья) попался неудачный. Говоря словами народа, дерьмо, а не колдунья. Дерьмом Алой быть не хотелось, и поэтому свое приворотное зелье она продавала только тем, кто вполне мог вызвать неподдельную страстную любовь, без сомнения, чистую, точно роса на лепестках ночной фиалки.
Человек же со странным именем Морбиндер был страшен, как тысяча чертей. Лицо его было исполосовано глубокими язвами, остающимися после того, как взрослый человек переболеет блошиной лихорадкой. Сверх того, та же лихорадка лишила его волос, а совершенно лысый череп украшала татуировка, сделанная дурно криворуким мастером, и от того совсем его не украшавшая. Росту Морбиндер был высокого, телом крепок, но опять же – не было в нем той приятной складности, того намека на надежную силу, который делает привлекательным для понимающих женщин и не слишком красивых на лицо мужиков. Руки у него были длинные и костистые, плечи покатые, ноги… в общем, какие-то не такие были у него и ноги.
Вот если бы Морбиндер был великим воином, министром финансов или ученым звездочетом, еще могла быть надежда. Многие бабы влюбляются в высокопоставленных особ просто потому, что те высоко поставлены. Но нет же! И тут не повезло Алой! Морбиндер был экзекутором. Попросту говоря, в его обязанности входило пороть беглых слуг, брить наголо распутных девок и выставлять на позор обществу, предварительно привязав к столбу посередь площади, закоренелых пьяниц и любителей травы хах.
Нет, приворотное зелье тут не поможет. А ссориться с Морбиндером не хотелось. Вообще – запомните это все, ступившие на темный путь колдовства! – никогда не стоит ссориться с экзекутором, если зарабатываешь на жизнь тем, что продаешь зелья и амулеты. Впрочем… Алая задумалась.
– А ну-ка, спой! – вдруг велела она. (Дело в том, что кое-что привлекательное в пришельце все-таки обнаружилось – это был его мягкий, бархатный голос и чистое "городское" произношение). Морбиндер согласно запел мало подходящую к случаю народную песню "А я, молоденький, всю ноченьку гулял".
– Баритон, – заключила Алая. – И слух есть. Будем варить соловьиное зелье.
И сварила-таки! Прекрасное соловьиное зелье нежно-малинового цвета, почти безвкусное и пощипывающее язык, словно ядреный квас.
– На что оно мне! – пробовал было сопротивляться экзекутор, да разве Алую переспоришь… Пришлось выпить.
– Пой еще! – приказала колдунья, и Морбиндер запел. Мыши стихли в подполе, и лисица перестала возиться под лавкой, мухи не жужжали больше и даже ветер в дымоходе, казалось, прекратил свое немолчное завывание.