Именно на этом самолете совершил свой бессмертный подвиг Николай Гастелло, 26 июня получивший приказ нанести бомбовый удар по танковой колонне на шоссе Молодечно — Рошковицы. От попадания вражеского снаряда ДБ-3 начал гореть, и тогда Гастелло и его экипаж приняли решение направить горящую машину в скопление вражеских танков.
Так же поступил и герой первых налетов на Берлин В. Гречишников: 24 октября 1941 года под Ленинградом он тоже обрушил свой подбитый Ил-4 на фашистские танки. Выдающийся подвиг совершил младший лейтенант П. Игашев. 30 июня 1941 года во время налета на Даугавпилс его ДБ-3 был подожжен вражескими истребителями. И тогда Игашев направил свою горящую машину на «мессера», атаковавшего другой советский самолет. Игашев и его экипаж уничтожили вражеский истребитель и погибли сами, совершив первый в истории авиации таран на горящем дальнем бомбардировщике.
Ильюшинский бомбардировщик в непредусмотренных для него условиях показал себя крепким и надежным самолетом.
18 августа 1941 года в живучести Ил-4 довелось убедиться будущему дважды Герою Советского Союза В. Осипову. На семерку наших бомбардировщиков напали 15 «мессеров». В отчаянной схватке 5 наших машин и 12 фашистских было сбито, и Осипов повел свой израненный ДБ-ЗФ домой. «Самолет весь в пробоинах, от потока воздуха задирается обшивка, течет бензин и масло, но самолет не горит: спасает баллон с углекислым газом, который я правильно использовал», — вспоминал об этом полете Осипов. И снова атака вражеского истребителя, тут же прошитого очередью стрелка-радиста. Но атака не прошла бесследно и для Ил-4: вражеский снаряд оторвал почти треть лопасти винта правого мотора, машину сильно затрясло, и мотор пришлось выключить, чтобы от тряски не развалился самолет…
Когда наконец ДБ-ЗФ сел за линией фронта на окраине большого села, на нем не было живого места. «376 пробоин от пуль и снарядов оказалось недостаточным, чтобы сделать самолет неуправляемым», — с изумлением писал Осипов.
В воздушных боях первого периода войны отрабатывалась новая тактика применения дальних бомбардировщиков. К концу 1941 года они перешли главным образом к ночным действиям, небольшими группами или даже одиночными самолетами бомбардируя железнодорожные узлы, аэродромы, места сосредоточения войск и оборонительные сооружения. Многие летчики стали пользоваться приемом, найденным будущим дважды Героем Советского Союза Е. Федоровым. Августовской ночью 1941 года Ил-4, пилотируемый Федоровым, пристроился в темноте к немецкому Хе-111. Принимая советский самолет за свой, немецкие летчики привели его прямо на аэродром Бобруйск.
Бомбардировка аэродромов и железнодорожных объектов велась обычно с высоты 2–4 тыс. метров, а войск — с 1,5–2 тыс. метров. С переходом к ночным действиям стали широко применяться САБ — светящие авиационные бомбы — и светотехнические средства выведения самолетов на цель.
Во втором периоде войны поражаемые дальними бомбардировщиками цели остались прежними, но широко применялся принцип массирования авиации. Самолеты дивизии, а то и корпуса иногда целую ночь непрерывно бомбили тот или иной вражеский объект. Ударные группы дальних бомбардировщиков сопровождались в таких налетах группами осветителей цели, фотоконтроля, блокирования ночных истребителей и подавления зенитной артиллерии.
В сражении на Курской дуге Ил-4 впервые широко применялись в дневных условиях. Это стало возможным благодаря надежному истребительному прикрытию. Опыт удался, и Ил-4 в боях на Карельском перешейке позволили командованию обойтись двумя авиационными дивизиями, а не шестью, которые требовались в случае применения дневного бомбардировщика Пе-2.
Рассказ об ильюшинском бомбардировщике будет неполным, если не упомянуть еще об одной модификации этой машины — Ил-4 Т («ильюшине-торпедоносце»), начавшем поступать в действующие части в 1941–1942 гг. Трудно представить себе менее похожие методы атаки, чем у дальнего бомбардировщика и торпедоносца. Дальний бомбардировщик бомбит с большой высоты, на пределе досягаемости зенитного огня. Торпедоносец в районе цели должен с высоты 3–5 тысяч метров снизиться до 30 метров, иначе торпеда может переломиться при ударе о воду. На такой высоте самолет устремляется к цели. Завихренный винтами воздух оставляет за ним на поверхности моря белые кипящие буруны. С кораблей стреляют все пушки вплоть до орудий главного калибра. Сквозь весь этот огненный ад должен пройти торпедоносец, пока до цели не останется 500–700 м. Тогда-то и производится сброс торпеды… С лета 1942 года балтийцы, черноморцы и североморцы начали топить вражеские транспорты и корабли с ильюшинских торпедоносцев.