Редактирование рассказа в 1922 г., при подготовке его для К, носило в основном стилистический характер (см. варианты).
Критика 90-х годов «Дела с застежками» касалась мало. В статьях, в которых всё же упоминался рассказ, он характеризовался лишь слегка и поверхностно. Так И-т (И. Н. Игнатов) в статье «Новости литературы и журналистики» отметил, что в душе героя рассказа, босяка Мишки, «властно поднимаются нравственные требования». «Воруя, пьянствуя и развратничая, он так же, как и Мальва, ищет „слово для души“ в книгах…» («Русские ведомости», 1898, № 170, 22 августа).
Игнорирование рассказа критикой, по-видимому, объясняется тем, что он не укладывался в рамки того представления о Горьком — «ницшеанце», воспевающем анархический и жестокий мир босячества, апологете грубой силы, — которое утверждалось буржуазной и отчасти народнической критикой.
Смысл этого и некоторых других рассказов, их значение в творчестве Горького впервые глубоко вскрыл В. В. Воровский.
«…было бы ошибкой, и мы получили бы неправильное представление о психологическом облике автора, — писал он, — если бы подумали, что только те черты, которые выражают силу, гордость, смелость, презрение и ненависть к мещанскому благополучию, одним словом, черты мощных хищников, дороги ему и только их умеет он находить в среде своих героев-босяков. Напротив, эти черты вскрывает он, так сказать, по побуждениям объективного, общественного характера, его же субъективные, интимные симпатии тянут его к другим психологическим чертам: именно к проявлениям доброты, альтруизма, мягкости, гуманности. Ибо М. Горький до мозга костей гуманист.
С какой любовью отмечает он благородные, гуманные черты у своих отверженных. Возьмите, например, его отношение к Емельяну Пиляю <…> Вспомните трогательный рассказ „Однажды осенью“ или „Дело с застежками“ <…>
Если вы распределите на две серии рассказы М. Горького: с одной стороны — те, в которых преобладает гордое, дерзкое, смелое, с другой — те, где изображено доброе, мягкое, человечное, — только тогда вы получите ясное впечатление о самом авторе. В авторской психологии явно преобладают эти гуманные черты, и если их так плохо подметила читающая интеллигенция, увлекшаяся „демоничностью“ босяков, то это потому, что они слишком близки и знакомы ей, а те, другие, слишком заманчиво новы и ярки <…> Эта жизненная мораль гораздо роднее М. Горькому, чем та вычурная, полубутафорская, антиобщественная мораль Челкашей, которой так увлекались наши доморощенные сверхчеловеки и которую пытались они навязать автору» (Воровский, стр. 259).
Рассказ «Дело с застежками» послужил основой для фильма, выпущенного на экран 4 мая 1929 г. Режиссер-постановщик фильма А. Хохлова в процессе работы, как она рассказывает, имела беседу с Горьким. «В ней он указал на ряд характерных бытовых деталей для инсценировки его вещей и разрешил мне работать над постановкой его рассказов» («Кино», 1932, № 44, 24 сентября). В сентябре 1928 г. Совкино получило от Горького письмо, факсимильно воспроизведенное в журнале «Пролетарское кино» (1932, № 19–20, стр. 25):
«В Совкино.
Уважаемые товарищи —
против инсценировки рассказа моего „Дело с застежками“ — не возражаю. Говорю о сценарии Хохловой.
15/IX—28, Москва»
П. А. Бляхин в статье «Горький и кино» писал о фильме: «Фильма режиссера Хохловой „Дело с застежками“ является самой маленькой по метражу и может быть названа художественным эскизом. Но именно она подошла к экранизации произведения Горького с наибольшей бережностью, оставив почти неизменным основной образ героя — босяка „синеглазого Мишки“, который дан с налетом некоторой романтики первого периода в творчестве писателя» («Советское искусство», 1932, № 43, 21 сентября).
С т р. 74. …«Уложением о наказаниях…» — Имеется в виду «Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями», изданный в 1864 г.