В это утро, только мы подошли к кустам, Джек остановится и замер на стойке — почуял дичь. Я скомандовал: «Вперед!» Джек бросился в кусты, но оттуда никто не вылетел, а только послышался какой-то странный писк. Я даже не понял, кто это так кричит — зверь или птица.
В недоумении раздвинул кусты и увидел необыкновенное зрелище: Джек, виляя хвостом, раскапывал носом кучу прошлогодних листьев, а вокруг его морды бегал и угрожающе пищал большой старый еж.
Что это значит? Я еще никогда в жизни не слышал, чтобы еж пищал. И почему он не свертывается в клубок, а бросается прямо на собаку, норовит ее укусить?
Я нагнулся к Джеку и тут только разглядел и понял, в чем дело. В развороченных сухих листьях копошились три крохотных, почти совсем голых ежонка. Так это мать-ежиха защищала своих детей!
Джек покосился на ежиху, потом на меня, будто спрашивая: «Чего она так кричит? Я ведь и не думаю их кусать».
— И молодец, что не тронул, — похвалил я. — Не стоит с ними и связываться. Идем-ка лучше тетеревей искать.
Джек, видимо, согласился. Он весело замахал хвостам и побежал прочь.
Резвый
За мной зашел мой сосед и наставник по охоте — дедушка Пахомыч, и мы отправились с ним в лес.
Было еще очень рано. Лес только что просыпался, по-утреннему росистый и звонкий. Трещали дрозды, где-то куковала кукушка и, будто перекликаясь с ними, в ближайшей деревне на разные голоса горланили петухи.
На траве и кустах лежала сильная роса.
— В самый раз ястребят ловить, — сказал Пахомыч. — По росе крылья у них обмокнут — подходи и бери, а как подсохнут, тогда еще погоняешься.
— Далеко итти? — спросил я.
— Нет, тут рядом.
Мы вышли в мелколесье. Кое-где поднимались старые, уцелевшие после вырубки деревья. На вершине одного из них чернели наваленные сучья — очевидно, гнездо какой-то большой птицы.
— Вот и пришли, — сказал Пахомыч, указывая на гнездо.
На дерево полез, конечно, я, а дед только командовал, усевшись внизу на пенек.
Я быстро добрался до вершины и заглянул в гнездо. Там сидели, прижавшись друг к другу, три больших, почти совсем оперившихся ястребенка.
Увидя меня, ястребята вскочили, растопырили крылья и приготовились защищаться.
— Самого большого бери, самого злобного! — кричал мне с земли Пахомыч.
Я вытащил из-за пояса мешок, холщевую рукавицу и, надев ее на руку, потянулся к ястребятам. Они запищали и попятились на край гнезда. Я выбрал того, который показался мне крупнее других, и, изловчившись, схватил его.
Ястребенок вцепился когтями и клювом в рукавицу. Я сунул его вместе с рукавицей в мешок и спустился на землю.
— Хорошо, что старых ястребов у гнезда не было, — сказал я, — а то, по совести, я немного побаивался, как бы не набросились.
— А их и быть не могло, — ответит Пахомыч, — они еще на заре улетели детям корм добывать. Я уж их повадки знаю. Этому гнезду, почитай, лет шесть. Каждый год ястреба в нем детей выводят, и каждый год я по одному птенцу беру. Много птенцов брать нельзя: старики заметят и гнездо бросят, а одного можно. Птица счета не знает — ей что два, что три… Только нужно брать аккуратно, когда родители в отлучке, чтобы не напугать.
Дома мы посадили ястребенка в просторный деревянный ящик, обтянутый сверху проволочной сеткой.
Ястребенок попался смелый. На другой же день он начал есть нарубленное сырое мясо, которое мы подносили ему на кончике палки.
— Хороший птенец, — радовался Пахомыч. — Из такого толк будет.
И вправду, через месяц ястребенка невозможно было узнать. Он вырос, оперился и превратился в молодого сильного ястреба. Держали его уже не в ящике, а в старой бане. Кормили мы его застреленными галками и воронами. Наконец пришло время приниматься за его обучение.
Прежде всего Пахомыч выучил ястреба садиться ему на руку или на плечо. Потом, привязав ястреба за лапу, на крепкий шнурок, начал выносить на двор и подолгу гулял со своим воспитанником. Когда ястреб совсем освоился, Пахомыч стал отпускать его полетать на свободе и приучил возвращаться на зов. Как только старик свистнет, ястреб уже тут как тут: прилетит и сядет к учителю на плечо, а за это получает в награду кусок сырого мяса.
Как-то под вечер шли мы с Пахомычем возле деревни. Ястреб спокойно сидел у своего наставника на плече. Вдруг из конопляников с громким кудахтаньем вылетели куры — видно, кто-то напугал их. Куры, отчаянно хлопая крыльями, полетели к деревне. В тот же миг ястреб сорвался с плеча Пахомыча, стрелой пронесся над конопляниками, схватил одну из кур и упал с добычей на землю.