- Ишь, какая глазастая! – изумились взрослые.
Пальтишко не пожалели! Отдали.
Училась я хорошо и, закончив первый класс, получила «Похвальный лист», но отнеслась к этому спокойно, потому что в жизни случилось более важное событие…
… Ещё весной позвали меня как-то с перемены в класс. Возле учительницы стояли молодые мужчина и женщина
Учительница спросила:
- Света, ты знаешь кто это?
- Нет, - спокойно пожала я плечами.
- Это твои мама и папа.
Незнакомый мужчина подал мне маленький кулёк с конфетами, но благодарной реакции не последовало. Никакой! Мне было восемь лет, любила свою бабушку, помнила с детства только её, и в маленькую душу закралась тревога!
РОДИТЕЛИ.
... Первая неудача в личной жизни быстро забылась. Дочку растила мать, и Мила опять была свободна.
Она нравилась мужчинам, похорошевшая и повзрослевшая после родов. Только теперь, общаясь с ними, стала осторожничать, потому что хотела только серьёзных отношений.
Замуж она вышла за высокого красивого парня из соседнего села, куда ездила с концертом. Заметила, как тот смотрел на неё во все глаза, сидя в первом ряду местного клуба. Познакомились и сразу поженились.
У них родилось двое детей, но собственного дома так и не заимели. Снимать углы надоело и поскольку страна наша большая, то решили искать пристанища где-нибудь ещё, а начали с Киева. Только здесь их никто не ждал. Идти на завод или стройку — не было прописки, да и жильё найти большой семье в столичном городе не так-то просто. Потому молодые, гордые, очень независимые по натуре родственники завербовались на Алтай.
... Прожив месяц в Киеве, мама с мужем и двумя детьми уезжала на целину. Пора было мне с ней прощаться. На вокзале перед самым отходом поезда я вдруг дёрнулась, закричала, заплакала и потянулась к ней. Все решили, что пора ребёнку воссоединиться с семьёй. Видимо тяга детей к родной матери существует на генном уровне. Что-то такое в мозгу срабатывает, что, не видя родственницу годами, не помня её, в ней была нужда.
Осенью повезла меня бабушка Лиза к моей новой семье.
Тащились на поезде очень долго. Везли ведро мочёных яблок, ещё каких–то гостинцев.
В вагоне полно орущей молодёжи - комсомольцы или бывшие зэки, но все ехали поднимать целину. Люди пытались устроиться в жизни, искали лучшей доли, более сытного дома. Может кто–то хотел спрятаться подальше, а кто–то повстречать свою судьбу. До романтизма ли было! Это в фильмах красивые и сытые москвичи бросают свои благоустроенные квартиры и мчатся за тайгой и туманом. Можно и съездить, если есть куда вернуться.
Встретила нас мама на маленьком полустанке. Потом час пылили на полуторке. Кругом во все стороны виднелась только бескрайняя степь. Нашу полуторку обгоняли гружёные пшеницей грузовики. Алтайская земля одаривала богатым хлебом. Наконец мы добрались до зерносовхоза, где проживала моя новая семья.
Осенью я пошла во второй класс начальной школы, впервые сменила фамилию и заимела законного папку. Но проучилась недолго! Пшеницу убрали, с новым классом собрали, оставшиеся в полях колоски, и наша семейка отправилась в таёжный рабочий посёлок, где валили лес и строили дороги.
Отец мог найти работу везде, но ненадолго.
Был горяч, не сдержан, упрям, матерился многоэтажно, мог грохнуть кулаком по столу, если закипело внутри, но очень работящий, совершенно непьющий, умелец Левша — золотые руки. Любое жильё благоустроит, проведёт свет, сложит печку, построит дачу, выроет погреб, всё починит, обновит. С таким мужиком не пропадёшь! Надо только хвалить и ублажать за заботу. С семью классами образования ходил порой в начальниках, работал на инженерных должностях. А прифрантиться умел совершенно по–городскому!
Была уже поздняя осень. Мамка с бабушкой долго жить вместе не могли - характеры не позволяли, да и Сибирь не Киев. Пора было мне с бабулей прощаться! Такая тяжесть колом стояла в груди… Будто кто умер! Старалась не показывать своего настроения, боялась насмешек новоявленных родителей.
Папка повёз меня с ней на вокзал. Ехали, и я старалась смотреть в боковое окно отцовского самосвала, чтобы он не видел моего лица и слёз. Бабушку проводили, я осталась...
Дома мать спросила его:
- Как Светка?
- Даже не плакала, — ответил он.
Это был первый взрослый поступок восьмилетней девочки, которая сумела подавить в себе все эмоции, все слёзы и капризы. Детство ушло с отъездом моей бабушки.
К новой семье и жизни нужно было привыкнуть. Старалась не огорчать родителей, быть послушной, не дерзила, хорошо училась, помогала по дому, но сердцем была с ней в Киеве. Когда мы встретились через несколько лет, то бабуля огорчённо вспомнила, что любимая внученька даже не заплакала при первом расставании. И я была очень удивлена, что любя меня больше, чем своих дочек, она не поняла и не почувствовала тоски родной души.
ПЕРЕЕЗДЫ И ОТРОЧЕСТВО.
Когда построили кусок дороги в одном месте, наша молодая семейка переехала на лето в другой посёлок. Получили новое жильё. Хорошие щитовые домики, кругом тайга, цветы огоньки, хорошие заработки, Мать в шикарном китайском халате, дети сыты. Только её муж здесь долго не проработал. С кем-то из начальства на принцип пошёл, и потащились мы в очередной райцентр Алтая. Там папка был самым главным начальником по связи.
Из-за отцовской принципиальности и неуживчивости в коллективе я сменила несколько школ. Но удивительно, что наша немаленькая семья нигде не снимала жильё внаём, а везде, куда бы мы не приехали, то получали либо дом, либо квартиру. Глава семейства хорошо разбирался в электрических и телефонных сетях да к тому же был абсолютным трезвенником, за это его очень ценили начальники.
Мы объездили степной Казахстан и Алтай.
Обычно, за день до переезда, отец приходил домой, сообщал, что у него уже имеются билеты на ночной поезд, и мы должны быстренько собрать свои вещи, упаковать и перевязать верёвочками книжки, а потом ложиться пораньше спать. А среди ночи нас поднимали, и мы с кастрюльками, книгами и кухонным столом грузились на какой-нибудь грузовик, ехали на вокзал и на поезде добирались к месту его новой работы.
На три года остановились в Барнауле.
От матери я унаследовала организаторские способности и любовь к лицедейству, которые впервые проявились именно в этом городе.
В доме, где мы жили, было много детворы, а вокруг него большущий двор. Выступать на самодельной сцене я стеснялась. А вот всё организовать, придумать, распределить роли, упросить участвовать вредных мальчишек — это могла. Вместе клеили и красили бумажные шапочки, фартучки, юбочки, бантики. Эти спектакли и концерты все ждали с удовольствием. Народ в доме жил простой, телевизоры имели немногие. Они ещё только входили в обиход, потому зрелищ не хватало. Объявления рисовали заранее. Зрители приходили со всей улицы, "артисты" здорово волновались. Но им так громко хлопали и так дружелюбно поддерживали, что дети приятно алели и были довольны успехом.