Соня (снимает мешочек, под которым находится маленькая, в зародыше, скрюченная нога.) Вот...
Четвертая нога у нас растет...
Уходит свет.
Хатдам. Иди коробки клей.
Александро. А Соня?
Хатдам. У Сони лицо болит... Иди...
Александро. Мне нет письма?
Хатдам. Иди...
Александро уходит в другую комнату.
Пауза.
Соня. А Дурак спал...
Вечер. У камина с догорающими дровами расположились Хатдам, Александро и Соня с Дураком. Горб на спине Хатдама уже не так заметен, как прежде, он как-то пообмяк и пообвис... Александро в простеньком платье, растянутом большим животом, поддерживает живот руками. На голове Дурака попрежнему мешок. Соня поглаживает четвертую, значительно отросшую ногу. На столе остатки рыбы и пустая бутылка из-под водки.
Соня. Пока не знаю... Я еще не придумала...
Александро. Я скоро рожу.
Соня. Не скоро. Носят девять месяцев.
Александро. У меня по-другому. Я сегодня рожу, а может, завтра...
Хатдам. Не бывает так. Природа...
Александро. Я вам Бога рожу. А Бог сам решит, когда ему нужно появляться на свет. Богу нужно много молока. Он за двоих будет сосать.
Пауза.
Соня. Жалко только, что на земле мало людей красивых останется.
Хатдам, ты будешь красивым. У тебя глаза красивые. Вот лысина до конца волосами зарастет...
Александро. Пусть уродами походят! Это облагораживает. Ой! Толкается.
Соня. А почему ты больше писем не пишешь?
Александро. А зачем? У него, наверное, тоже горб вырос. Или ноги отсохли. Ой, как толкается!
Соня. Ты же его любила...
Александро. Это так было... Если бы я его хотя бы видела...
Хатдам. А отец кто?
Александро. А какая разница, кто отец. У меня ребенок родится. Вы же мне поможете? Ведь правда? Младенчик...
Соня. А я замуж хочу. Фокс говорил... Ну, помните... что в Швейцарии такие же, как мы, есть. Они, наверное, тоже разделятся.
Хатдам. В домах у них грязно стало. Ведра воды поднять не могут. Половину леса на костыли вырубили. (Улыбается.) А все камнями в наши окна. По привычке.
Соня. Теперь весь мир коробки для яблочного мармелада клеить будет.
Александро. Кожа - это такой эластичный материал... Как только она не лопается! - "
Хатдам. Будешь столько есть - лопнет.
Соня. Пусть ест, если хочет... Ей сейчас нужно много есть.
Александро. Все время что-то шевелится, толкается... Ни минуты спокойствия. (Соне.) Грудь, видишь, как раздалась! Того и гляди, платье по швам лопнет! Хатдам. Вчера один мальчишка камень бросил в окно. Когда вы рыбу ловили. Но не попал. Я выбежал. Хотел по башке ему дать. А он не бежит от дома, а еле хромает. Ноги высохли. Ну, я уж не стал догонять его... Пусть хромает.
Александро (указывая на грудь), видите, два пятнышка. Вот здесь. Это уже молоко выделяется. Его у меня много. Двоих хватит выкормить.
Соня. А нога все растет... Так быстро... Я боюсь, как бы она длиннее других не выросла. (Рассматривает ногу.) Волосики на ноге... Это нога Дурака. Иной раз мне кажется, что тело трещит. Вот здесь... где плечи растаются...
Хатдам. А что с Дураком потом делать будем?
Xатдам. И дети у них горбатые рождаются. С ногами высохшими. Дураки.
Александро. Стране нужны герои, а женщины рождают уродов. А я рожу Бога.
Соня. Перестань ты со своим богом! Тебе сейчас нужно думать о том, чтобы ребенок здоровым родился! Александро. Я думаю.
Пауза.
Соня (Хатдаму). Хочешь еще чаю?
Хатдам. Нет.
Соня. А я красивая?
Хатдам. Ты будешь очень красивой, Соня.
Соня. А я тебе нравлюсь?
Александро (Хатдаму). Она в тебя влюбляется! Хочет, когда они разъединятся, чтобы ты ее замуж взял!
Слушайте, вот будет здорово! Вы дьявола родите!
Соня. Перестань!
Александро. Я пошутила.
Соня. Он Наташу любит.
Александро. Она горбатая!
Соня. Она же его любила с короткой ногой и холмом на спине.. Вот и он...
Александро. У него горб живородящий был.
Пауза.
Хатдам. Что с миром будет? Куда идем?
Александро. А что? Хатдам. Все перевернулось. Уродливое стало прекрасным, красота - безобразной...
Соня. Прекрасное и безобразное всегда должно быть в равновесии.
Хатдам. Теперь время уродов. Они заполняют все. Их жалко. Мы привыкали к своему уродству всю жизнь, а у них все произошло в одночасье. В одночасье глаза бельмами заросли, лица в мгновение скособочились.
Соня. Может быть, это Бог?
Александро (живо). Что Бог?
Соня. Может быть, Бог карает?
Хатдам. Я в церкви никогда не был. (Встает, ставит чайник на угли.) Холодно, по-моему. Или кажется... Александро. Кажется... Слышите?