Мурзик ушел на разведку в кухню, через минуту мы увидели, как он мчится оттуда галопом, вытаращив глаза и прижав уши, судя по всему, он столкнулся там с ужасным потусторонним существом, превосходящим все мыслимое, возможно, с табуреткой. Он удрал в коридор, наткнулся на осенние Дашины сапоги, один из них показался ему мышиной норой. Он залез туда с головой, долго сидел там в засаде. Даша сказала:
— Ну вот, теперь у нас есть свой собственный кот в сапогах.
Вечером мы укладывали Дашу спать, я читал сказку, в это время на кровать взобрался Мурзик. Судя по выражению лица, он был уверен, что кровать постелили для него, и был немало удивлен тем фактом, что там уже спит какая-то девочка, а на краешке кровати примостился мужчина средних лет с книжкой в руках. Вы тоже были бы крайне удивлены, обнаружь вы этих субъектов у себя в кровати, возмущению Мурзика не было предела. Он встопорщил усы, как Боярский, было ясно, что он вот-вот воскликнет: «Канальи!», и выхватит шпагу.
К нашему счастью, под одеялом зашевелилась мышь, Мурзик принялся ее ловить, глупая девчонка с другой стороны одеяла завизжала, Мурзик посмотрел на нее с укоризной. Разве так себя ведут на охоте? Чуть не распугала добычу своим визгом.
Мы устроили Мурзика на подстилке под батареей, уложили его спать, погладили по спине. Мурзик мурлыкал, на морде у него было написано: «Здесь сытная еда и добрая охота, я отсюда никуда не уйду. Гладьте как следует, не ленитесь».
Потом Катя пришла, чтобы погасить в детской свет. Даша сказала:
— Мама, а когда Мурзик вырастет, его будут звать Мурзом?
Сейчас я пишу этот рассказ, а Мурзик мурлычет на коленях у Кати. Он выбрал это место сам, это лучшее место в квартире, раньше оно было моим. Я пытался ревновать, но Катя сказала:
— Перестань, Леша! Видишь — господин назначил меня любимой женой!
Если бы вы видели эту довольную кошачью морду, вы бы сразу поняли, что его жизнь удалась, не каждому мужчине так везет в жизни. Я знаю только двоих — это я, и теперь еще Мурзик. У нас много общего, у обоих есть усы и нас любят женщины, но он счастливее, ему не надо завтра на работу.
И вообще, хорошо быть молодым, красивым и котом.
Даша и Голливуд
Голливуд начал халтурить, я возмущен. Откуда в них такое наплевательское отношение к зрителю? Даша только что пересказала мне очередной блокбастер, судя по всему, сценарист зря ест свой хлеб: я в жизни не заплатил бы ему за сценарий с таким рваным и бессвязным сюжетом.
Даша смотрела кино вместе с мамой, пока я был на работе. Вечером я вернулся домой, Даша сразу начала делиться со мной впечатлениями о волшебном мире кинематографа. У Даши есть золотое правило, начинать пересказ с того момента, который впечатлил ее больше всего, а напоследок оставлять все скучное и малозначительное, например, суть истории.
— Там была такая собака, большая-большая, — сказала Даша. — Знаешь, как она умела делать? Вот так!
Если вы еще не догадались, собака умела с разбега складывать передние лапы на плечи хозяину и оглушительно гавкать в лицо. Чтобы продемонстрировать это наглядно, Даше пришлось забраться на табуретку.
— Здорово, правда? — сказала Даша. — Давай тоже заведем такую собаку, когда ты будешь приходить с работы, она будет делать так же! Мы ее научим!
У нас во дворе живет пес Шарик, он клошар. Конечно, Шарик не такой красивый и роскошный, как та собака из фильма, но Даша считает, что если его отмыть и причесать, он будет выглядеть вполне презентабельно, а главное — в Шарике уже достаточно роста, чтобы он мог дотянуться лапами до моих плеч.
— Мы его вымоем с шампунем, — сказала Даша. — Можно взять мой, он без слез.
Даша полагает, что если мыть собаку шампунем без слез, то слез не будет, мне кажется, это серьезное заблуждение. Слезы будут, и в огромных количествах, когда наша мама узнает, что мы привели в дом собаку, вымыли ее детским шампунем и научили класть лапы на плечи. Я малодушно увильнул от разговора о собаке, спросив:
— А что было дальше в фильме?
Даша пожала плечами, ничего интересного дальше не было. Эпизод с собакой был самой удачной мизансценой во всей картине, все остальное никуда не годилось. Непонятно, чего хотел добиться режиссер, вставляя в фильм про собаку такое количество глупой романтики и взрослых разговоров. Собаку надо было показывать чаще, в этом секрет успешного проката. Фильм мог бы собрать миллионы, если бы на две трети состоял из сцен собачьих наскоков и гавканья в лицо. Вместо этого режиссер снял нечто маловразумительное. Сейчас я попытаюсь изложить то, что понял сам.