Израильский Союз воинов и партизан, инвалидов войны против нацизма пригласил восемнадцать советских инвалидов войны в Афганистане, ампутантов, которым на родине не сумели изготовить протезов. В Израиле сумели. Реакцию инвалидов описывать не стоит. Достаточно описать её только на одном примере.
Правда, меня могут упрекнуть в том, что случай не один из восемнадцати, не имеющий к ним отношения. Что правда, то правда.
Случай — это знаменитый советский вратарь, голкипер Лев Яшин. Он тоже приехал для протезирования культи бедра. Трудно описать его слёзы, когда он сделал первые шаги на новом протезе.
— Я столько сделал для славы Советского Союза. Почему же мне дома не смогли сделать такой протез?
Как-то Лев сказал, что мечтал купить кожаную куртку. Моим пациентом был Виктор, хозяин фабрики кожаных изделий «Виктори» в Бней Браке. Приехали. Виктор, уроженец Западной Украины, увидев живого Яшина, потерял дар речи.
— Куртка? Вот ряды готовых изделий. Выбирайте.
Лев выбрал.
— Сколько я должен уплатить?
— Уплатить? Яшин должен уплатить? Как вы могли меня так обидеть?
Реакция была примерно такой, как у восемнадцати советских инвалидов войны в Афганистане.
Сижу я, значит, в очереди к окулисту. Сижу, значит. Подошла моя очередь. Но врач выглянул из двери и пригласил какого-то типа, который за мной. Сижу. Вышел тот тип. Захожу. Сажусь. Врач спрашивает меня, кем я работаю. «Пенсионер я уже», — отвечаю. А он спрашивает, кем я работал. «Ну, электриком». «Вот, — говорит окулист, — хорошая профессия». Зря я, значит, не стал электриком, а врачом. Недавно купил новую квартиру. Переделывал в ней электричество, так электрик содрал с меня десять тысяч долларов. Ну, я, значит, спросил его: «Так что, доктор, вы намекаете на то, что я должен компенсировать?». Замолчал.
Трёх гостей из Америки Борис и Марк с жёнами на двух автомобилях повезли на Хермон. Выехали почти на рассвете, пока дороги не забиты. Переднюю машину вёл Борис. Марк следовал за ним.
Говорят, ничто так не дисциплинирует водителя, как впереди идущая полицейская машина. Это был именно тот самый случай. И всё же…
У перекрёстка со знаком «Стоп» полицейский автомобиль, как и положено, остановился. А Борис нажал на акселератор, не останавливаясь, объехал полицейскую машину и проскочил перекрёсток. Полицейский помчался вдогонку, включив сирену, перегнал и остановил Бориса. Марк подъёхал в тот момент, когда Борис, стоя перед капитаном полиции, доставал документы. Марк стал между Борисом и капитаном:
— Дай мне поговорить с ним. — Не ожидая разрешения полицейского, Марк по-русски обрушил на друга лавину ругани, обильно сдобренную матом.
Капитан с опаской прикоснулся к плечу Марка:
— Ты только не бей его. — И уже Борису: — Надеюсь, ты больше не будешь нарушителем. — Капитан сел в автомобиль и уехал.
— Чего ты накинулся на меня? — Обижено спросил Борис.
Нет необходимости описывать реакцию пассажиров обоих автомобилей.
Состоятельный американский турист, прогуливаясь по Тель-Авиву, заглянул в антикварный магазинчик. Ещё до того, как обратил внимание на продавца, углублённого в чтение увесистой книги, изумленный взор его вонзился в валявшуюся на полу рядом с продавцом тарелку. Коллекционер фарфора, он тут же оценил её невероятную стоимость и понял, что сможет приобрести тарелку почти даром, если такая ценность валяется на полу. Ещё бы! Что смыслит этот простак, этот старый еврей в чёрной кипе, уткнувшийся в Тору, даже не обративший внимания на единственного покупателя в лавке? Понимает ли он, что такое Севр, Три короны, Мейсен, Медичи, Александр Первый, не говоря уже о китайском и японском фарфоре? Главное — правильная тактика. Не показать заинтересованности.
Турист медленно прохаживался вдоль полок. Наконец выбрал фарфоровую статуэтку, максимальная стоимость которой, как он правильно прикинул, не более пяти долларов.
Со статуэткой в руке он подошёл к столику, за которым сидел старый еврей.
Хозяин магазина, оторвавшись от книги, лениво посмотрел на статуэтку и сказал:
— Пятьдесят долларов, сэр.
Американский турист, не произнеся ни слова, уплатил. Старый еврей спросил: