— У тебя что, нет жены?
— Нет. Вот уже скоро двадцать лет. А какая была жена! Какая была Зива! Погибла в Тель-Авиве в автобусе, который взорвала эта мерзкая подлая нелюдь. Остался я тогда с двумя малышами, погодками и просто с отчаянием остался. Спасибо, мои старики воспитали своих внуков. Изумительные парни. Оба сейчас в армии сверхсрочники. Делают военную карьеру. Понимаешь, бывали у меня женщины. Но вообще я не блядун. Я не могу просто так, как кобель на сучку. Понимаешь, мне надо, чтобы у женщины, кроме тела, была душа. Мне такая, как ты, нужна. А где таких взять? Ты ведь, конечно, замужем?
— Нет. Представь себе, нет. Муж оставил меня четырнадцать лет назад с четырёхлетней дочкой и вернулся в Россию. Дочка с весны в армии.
— Где ты живёшь?
— В Араде.
— А как добираешься сюда?
— Утром нас привозит автобус. А после работы подбирает и возвращает в Арад.
— В котором часу ты кончаешь работу?
— В шесть.
— Послушай, Вера, понимаешь, я сюда приехал на своей машине. В шесть я приду за тобой и отвезу в Арад. Посидим. Поговорим. Если есть где переночевать, и ты не выгонишь меня, утром я привезу тебя на работу. А если выгонишь, тоже не страшно. Я ведь профессионал. Могу и ночью спуститься из Арада.
Одновременно массируя две красивых мышцы, идущие от грудины и ключиц наискосок за уши, оставляющие открытым небольшой кадык, впервые за этих скоро полчаса увидела его лицо. Хорошее доброе лицо мужчины, которому не дашь его сорока девяти лет. Но главное — глаза. Как он смотрит на меня! Когда встретилась с ним взглядом, мне вдруг показалось, что увидела себя в печальном зеркале, увидела себя, такую, как мне, вероятно, суждено было прожить свою жизнь.
Рано утром Вера сидела рядом с Лиором на переднем сидении. По круто петляющей дороге автомобиль спускался к Мёртвому морю. «Если найдётся, где переночевать, и ты не выгонишь меня». Не выгонишь! Да я бы тебя оставила не до утра, а до конца времён! Господи! Что могли рассказать девчонки из студенческой группы? Что они знают? Удовольствие? Как вообще это можно назвать таким прозаическим словом, когда радость и счастье вливается в каждую клеточку тела. Не только в живую. В ногти, в кончики волос! И уже совсем предел, когда душа внезапно с радостным стоном покидает тело и медленно возвращается, чтобы снова покинуть и рассказать о других прекраснейших мирах. Что там говорить о девчонках, если даже у классиков мировой литературы она не видела соответствующего описания. А как ему быть, если в самых совершенных, самых объёмистых словарях нет нужных слов для этого? Ещё не придуманы. И всё это узнать только в тридцать девять лет? Лиор, Мнесвет, где ты был все эти годы?
Но что удивительно, простонародная речь с постоянным этим «понимаешь», отсутствие формального образования, и при этом такая аристократическая деликатность и обволакивающая нежность. И такая врождённая интеллигентность.
Он столько раз приезжал в нашу гостиницу. Как же случилось, что ни разу не попал к ней на массаж? Ни разу не встретила его. А вчера. В течение получаса упрекала себя в том, что пациента посчитала мужчиной. Еще не зная, что значит мужчина. Кто ей подарил его? Лиор. Мнесвет. Общались они исключительно на иврите. Только Мнесвет она произнесла по-русски, и объяснила, что это точный перевод его ивритского имени Лиор.
Она положила свою левую руку на его ладонь, покоящуюся на рычаге ручного тормоза.
Лиор быстро взглянул на неё. На такой дороге и профессионалу нельзя отвлекаться. Он улыбнулся своим мыслям. Нельзя отвлекаться. Было бы хоть малейшее место, где можно спокойно остановиться, он бы отвлёкся! Но змея дороги вырублена в скалах. Невероятно. Ведь он уже далеко не мальчик. Весь вечер. Вся ночь почти без сна. А он так хочет её, что остановился бы, не задумываясь, было бы где остановиться. Сколько раз он лечился в этой гостинице. Как же это случилось, что ни разу не попал к ней на массаж? Ни разу не увидел её. Судьба… Или невероятно драгоценный подарок достаётся только после очень долгого ожидания?
За очередным поворотом открылся вид на Мёртвое море. Солнечный диск полностью выплыл над серо-лиловыми горами Моава. Широкую, золотом сверкающую дорогу, солнце вымостило от иорданского берега к израильскому. Красота какая!
— Вера, у меня ещё четыре дня в гостинице. Три массажа, понимаешь. Первое, я потребую, чтобы все три массажа были у Веры. Второе, попытаюсь связаться с сыновьями, выяснить, когда им удастся вырваться к моим старикам, чтобы я, понимаешь, смог, познакомить всех с моей женой.