Он на мгновенье умолк, удивившись, что впервые после гибели Зивы, даже не подумав об этом, произнёс такие слова.
— Ну, и ещё одна небольшая бытовая деталь. У меня, понимаешь, годичный абонемент на симфонические концерты в филармонию. В течение года одиннадцать концертов. Срочно надо приобрести второй абонемент. И после концерта не обязательно возвращаться в Арад. Старики живут в Тель-Авиве. Но до моей квартиры в Бат Яме, понимаешь, от филармонии почти такое же расстояние, как до стариков. Да, ещё один уже серьёзный вопрос. Если ты хочешь сейчас сдать экзамены на разрешение работать врачом, то, понимаешь, нет никаких проблем. Я в достаточной степени состоятельный человек, чтобы ты могла оставить свою работу. А вообще, с твоими руками, если бы ты работала частно в своём кабинете, ты была бы миллионершей. Никакой врач с тобой сравниться не смог бы.
— Я знаю. Мне уже не раз говорили об этом. Поэтому начальство меня ценит и относится соответственно. Не думаю, что, став врачом, я окажу больным бóльшую пользу, чем оказываю сейчас. А о деньгах я как-то не думала. Массажа оставлять не следует. Ведь именно массаж подарил мне тебя, дорогой Мойсвет. Пусть пока всё остаётся, как есть.
Он взял её левую руку, несоразмерно крепкую кисть у такой изящной женщины, и нежно прижал к губам.
25.06.2013 г.
Обида
(неоконченный рассказ-загадка)
Звонок. Закончен последний урок тригонометрии в выпускном десятом классе. В этой большой комнате, в этом классе одиннадцать лет назад, если быть точным, одиннадцать лет исполнится через два с половиной месяца, первого сентября, он провёл свой первый урок. Так началась его педагогическая деятельность. Тогда это был десятый класс женской школы, Учитель математики Иосиф Ефимович Коган вошёл в класс в своём поношенном офицерском кителе, левый пустой рукав которого ниже локтя был подвёрнут и прикреплен вверху английской булавкой. За пять студенческих лет бывшему офицеру не удалось приобрести гражданского костюма. И этот китель, и пустой рукав, и, шутка ли! — тридцать три девицы, среди которых было немало красивых и даже очень красивых, смутило начинающего учителя, к тому же застенчивого от природы. Смутили нескрываемые плотоядные взгляды некоторых красоток, раздевавших не учителя, а мужчину. Тем приятнее был взгляд одной из самых красивых девушек, Роны. Ободряющий, теплый, успокаивающий. Её большие глаза естественно, спокойно и щедро излучали доброту.
Ровно в три часа он должен встретиться с ней. К благодарным взглядам учеников, и чего греха таить, к тем самым взглядам некоторых девиц, он уже давно привык. Сейчас, торопясь, с улыбкой, иногда с шуткой отвечал на вопросы учеников, извлекаемые из доброго шума. Правой рукой взял классный журнал, той же рукой ловко подхватил портфель и, попрощавшись, пошёл в учительскую.
До встречи с Роной на станции метро ещё пятнадцать минут. Успеет. Он ненавидел неточность. Не все спокойно переносили его педантизм. Но другим он быть не умел. До чего же хочется есть. Хотя бы пирожок купить по пути. Нет, не успеет. Вот и утром не успел позавтракать. Надо полагать, Рона догадается принести какой-нибудь бутерброд.
Рона. Из всех его учениц в том году, а это шесть классов — два восьмых, два девятых и два десятых, около двухсот девочек, по математике и физике Рона была самой сильной. Тогда, начиная примерно с третьей четверти, он за умеренную плату стал давать частные уроки. А способных учеников из несостоятельных семейств вообще репетировал бесплатно. Уже года через два Иосиф Ефимович в городе слыл лучшим репетитором по математике и очень неплохо зарабатывал, хотя гонорар его был ниже, чем принято, и не менее половины его учеников были бесплатными. Все подготовленные им сдавали вступительные экзамены в ВУЗы только на отлично. В Роне он был уверен. Но всё же после окончания ею школы и до самых вступительных экзаменов в политехническом институте продолжал заниматься с нею. Более того, сопровождал семнадцатилетнюю девочку в институт на каждый экзамен. И пришёл с нею посмотреть список принятых абитуриентов. Рона увидела свою фамилию в числе принятых и с радостным возгласом обняла его, прижалась и неумело, но страстно поцеловала в губы. Это был не поцелуй благодарности, а поцелуй женщины. Он был ошеломлён. Он был счастлив.
Он безнадежно мечтал об этом с того самого дня, когда впервые начинающим учителем вошёл в класс. Но как он мог надеяться? Инвалид без руки, На восемь лет старше её, красивейшей девушки в классе. Тут же возле доски объявлений Рона призналась, что полюбила его в ту самую минуту, когда он вошёл в класс. И, хотя ещё не знала, что оно такое, желала его сильнее откровенно болтавших об этом одноклассниц.