Через месяц они поженились. Сразу после замужества дочки Ронина мама, врач-стоматолог, нанялась на работу на Колыме, где вот уже пять лет отбывал наказание Ронин отец, еврей, действительно каким-то чудом выживший в немецком плену.
Это был не медовый месяц, а нечто ещё не сформулированное. Не медовый, не шоколадный, не…, не…, а божественный. Не месяц, а бесконечность. Неистовые, ненасытные, неутомимые, но и неопытные. В конце ноября Рона поняла, что беременна. Немедленно помчалась к гинекологу. Попросила сделать аборт. Настаивала. После длительных объяснений врача о неопределённом будущем, после ещё более длительных увещеваний, превозмогая себя, согласилась сохранить беременность. Во время первых летних каникул родила девочку. Но какую! Весь персонал роддома сбегался посмотреть на необыкновенно красивого ребёнка, на ангелочка. Иосиф попросил Рону назвать дочку Женей. Так звали о его любимую одиннадцатилетнюю сестричку, погибшую в начале оккупации их города летом 1941 года. До чего же она была красивой! Девятилетняя Женечка сейчас такая же, даже немного похожа.
Уже три часа и три минуты. Где же Рона? Она ведь знает, как Иосиф относится к опозданиям. Они должны успеть на вокзал к электричке в три тридцать пять, чтобы в родительский день навестить Женечку в пионерском лагере для малышей.
Женечка перешла в третий класс. Как стройна и красива эта маленькая женщина! Действительно, она напоминает свою погибшую тётю. В их роду все были красивыми. И бабушка, папина мама, и папа, самый лучший хирург в их городе, и любимая Женечка, а о маме и говорить не приходится. Девчонки заглядывались на него. Но, воспитанный в консервативных традициях и почему-то застенчивый, он ни разу не воспользовался представившимися возможностями. Даже с выпускного вечера, на котором о своём желании ему однозначно призналась одноклассница, он ушёл без всяких приключений. А через несколько дней началась война.
Где же Рона? Три часа тридцать минут. Успеть бы на следующую электричку. До чего же он голоден!
А через несколько дней началась война. Отца сразу призвали в армию. Иосиф тоже рвался на фронт. Но в военкомате даже говорить не хотели с парнем 1924 года рождения, которому семнадцать лет исполнится только через два месяца.
Перед уходом отец приказал семье эвакуироваться. Не получилось. А он в день, когда на окраину города уже ворвались немецкие мотоциклисты, сбежал из дома и примкнул к отступавшим красноармейцам. К каким там отступавшим? К убегавшим, к драпавшим. Рослый — сто семьдесят девять сантиметров, широкоплечий, лучший в школе гимнаст — на турнике он неутомимо вертел «солнце», а на брусьях был классным гимнастом, вскоре стал отличным красноармейцем. Во время обороны Москвы его считали лучшим в батальоне. Ранение в начале декабря. В госпитале на его застиранной больничной рубахе блестела медаль «За отвагу». Медаль на рубахе! Смех! Мальчишка. Впрочем, в госпитале на несколько сотен, если не тысячу коек он был единственным с правительственной наградой. Редко награждали в ту пору.
Ну, это уже чёрт те что! Почти четыре. Где же Рона? Так они не попадут к Женечке до окончания родительского дня. А ему так хочется увидеть доченьку! До чего же соскучился за эти четыре дня! Неужели что-то случилось? И не выяснишь. Телефона в относительно новом доме у них ещё не было. Но ведь в таком случае Рона могла позвонить ему в школу. Значит, ничего не случилось. Где же она?
После госпиталя артиллерийское училище. Окончил с отличием. В декабре 1942 года лейтенант Коган с двумя кубиками на петлицах под Сталинградом стал командиром огневого взвода в батарее сорокапятимиллиметровых орудий противотанкового дивизиона. Дивизия наступала уже чуть больше двух недель. Взвод лейтенанта Когана отличился в нескольких боях. Поэтому удивление вызывало то, что лейтенанта Когана награждали всего лишь орденом Красной звезды. Своеобразной компенсацией представилась ему медалью «За оборону Сталинграда», Он считал, что, прибыв в часть уже во время наступления, медали за оборону не заслуживает.
Зато летом, во время обороны на Курской дуге, старший лейтенант Коган с тремя звёздочками на погонах уже командовал батареей. И снова его батарея проявила героизм. А он лично — просто невероятный. Сражаться батарее пришлось с танками, среди которых были и только что появившиеся у немцев — «тигры», «пантеры» и самоходки «Фердинанд». И снова его наградили орденом Красной звезды. Интеллигентный майор, начальник оперативного отдела штаба дивизии по секрету рассказал старшему лейтенанту, что его, разумеется, по-справедливости представили к ордену Красного знамени, но по причине, ничего общего не имевшей с представлением, в политотделе… Ну, ты же понимаешь…