Почему все это произошло, никто, в том числе члены правительственной комиссии и даже главный конструктор машины, ответить сразу не сумели.
У испытателя этой машины М. М. Громова ничего подобного не появлялось, а ведь он осенью 1934 года на АНТ-25 вместе с товарищами Филиным и Спириным в заключительном полете за 75 часов прошел 12 411 километров пути по замкнутому маршруту, установив новый мировой рекорд в этом классе.
Неужели переделки, произведенные на громовской машине, чтобы превратить АНТ-25 в арктический вариант, где-то что-то нарушили, а мы с Леваневским не смогли это обнаружить?
Политбюро ЦК ВКП(б) было очень обеспокоено нашей неудачей. На одном из его заседаний С. А. Леваневский ясно сказал, что АНТ-25 не годится для трансполярных перелетов. Для меня это было новостью…
После такого категорического заявления командира экипажа Политбюро предложило Леваневскому, Левченко и мне выехать в США и закупить там необходимый для полета через полюс самолет.
С грехом пополам я добился разрешения не ездить в США и радовался возможности продолжить учебу.
Проводив С. А. Леваневского и В. И. Левченко в командировку в Америку, сам направился к комкору Тодорскому, чтобы доложить:
— Вернулся для продолжения учебы.
Но каково было мое удивление, когда любезный Александр Иванович сказал мне:
— Дорогой товарищ! Хотя вы и числитесь у нас, но были командированы лично начальником ВВС на выполнение особо важного задания.
— Было решение Совета Труда и Обороны… — подтвердил я.
— Ну, так высоко не будем подниматься! Зачем нам СТО? У вас на руках предписание Якова Ивановича Алксниса. Вот с командарма и начинайте, — посоветовал мне комкор.
Яков Иванович был весьма доступный начальник, но разговор с ним состоялся тяжелый, хотя и откровенный.
Сначала начальник Воздушных Сил предложил мне командовать авиационной бригадой в ВВС Ленинградского округа.
Пришлось напомнить Якову Ивановичу, что я слушатель инжфака академии.
Командарм, глядя на меня пронзительными глазами, совершенно неожиданно сказал резким тоном:
— Академия! И вам не стыдно говорить об академии? Ведь ваша неудача с перелетом поставила в неудобное положение не только ВВС, но и авиационную промышленность. Да что говорить — вы очернили весь Советский Союз!.. И нужно это пятно смыть!
— Каким образом? — растерянно пробормотал я.
— Думайте, милый мой! Вам лучше знать! — жестко чеканил командарм.
Мне пришла простая мысль, и я, не горячась, сказал:
— Конечно, оскандалились на весь мир. Понимаю хорошо. Но машину нужно довести до надежного состояния.
— А можно? — снова резко и жестко спросил начальник.
— Потребуется время, чтобы вскрыть причины недостатков, обнаруженных в злосчастном полете.
— И что же вы предлагаете?
— Оставлю пока учебу. Назначайте меня испытателем на любой авиационный завод. В свободное время с Беляковым буду заниматься АНТ-25.
Лицо командарма засияло. Он заулыбался.
— Вот это деловой разговор! Завтра посоветуюсь с Орджоникидзе. Ждите моего сигнала, — сказал Яков Иванович и дружелюбно, тряся мою руку, добавил: — Обязательно нужно стереть это черное пятно!..
Я понял, что начальник Воздушных Сил РККА, железной воли коммунист, сделает все необходимое для поддержания престижа своей страны.
Яков Иванович оказался прав. Мы довели АНТ-25 до высокой кондиции. Затем организовали новую тройку, втянув в нее В. П. Чкалова.
Алкснис был горд, когда Чкалов, Беляков и я в июле 1936 года совершили по заданию правительства полет на АНТ-25, пройдя из Москвы через Северный Ледовитый океан к оконечности Камчатки, и через 56 часов полета сели на остров Удд (теперь остров Чкалов), покрыв более 9300 километров пути.
А в июне 1937 года на той же машине АНТ-25 Герои Советского Союза Чкалов, Беляков и я первыми перелетели за 63 часа 15 минут из Москвы в США через Северный полюс.