Водитель нашего переднего электрокара, пожилой рабочий в замызганной спецовке, стоявший на приступке спиной к нам, нажал на рычаг, и тележка плавно и бесшумно, набирая скорость, покатилась по бетонной дорожке вглубь тоннеля.
– Куда это нас везут? – слышу я голос Филиппа Зверева.
Николай Маслов, услышав этот вопрос, ответил:
– К центральному выходу. Он у нас один. Правда есть еще запасной, но туда нам запрещено ездить и мы ничего о нем не знаем. К главному, или как он у нас называется центральному выходу из подземелья и проложен этот четырехкилометровый тоннель. Пешком идти далековато, вот мы и позаботились о вас, организовали транспорт.
Чувствовалось, что подпольный комитет рабочих здесь имел реальную силу и во всем старался услужить нам.
Наша тележка бежит легко и ходко. Посередине тоннеля проложены два узкоколейных пути, но вагончиков на них не было. Навстречу нам повстречались два порожних автокара, посланных с другого конца тоннеля. Они развернулись, приняли на свои площадки часть разведчиков, разгрузив остальные, и помчались им вслед. Наш водитель, видимо, не раз совершавший поездки по этому тоннелю, уверенно держал рычаги управления на больших скоростях. Мы миновали два перекрестка с такими же тоннелями и одно ответвление и, наконец, въехали в огромную слабоосвещенную, заставленную такими же тележками, подземную полость, где нам навстречу выбежала группа ожидавших рабочих. Они предупредили, что охрана наверху уже заподозрила неладное и перекрыла все выходы на поверхность специальными бетонными запорами и плитами. Оба лифта, естественно, были отключены. Получилось так, что верхняя часть выхода-подъемника находится в руках охраны, а нижняя – в руках рабочих. Удар разведчиков с тыла не получался. Рабочие предложили нам подождать, пока наши бойцы там, на поверхности не захватят контору, центральный пульт управления, подъемник, электростанцию и не освободят нас. Отсюда снизу в этих условиях они – рабочие ничем помочь не могут.
Эта новость не только взволновала, но и возмутила Ивана Прокопьева. Он весь вскипел от возмущения и с негодованием воскликнул:
– Нет! Этого нельзя допустить! Мы не будем сидеть, и ждать чего то, сложа руки. Маслов, ищите выход, любой выход! Вы должны, понимаете, должны немедленно, немедленно вывести нас на поверхность. Нам надо помочь нашим бойцам, ведущим бой на территории завода.
Маслов, как всегда, утвердительно закивал головой и стал живо обсуждать создавшееся положение с рабочими по-немецки, ругаться и чертыхаться по-русски. Разговор и спор их закончились быстро.
– Положение, можно сказать, безвыходное. Запасной выход тоже в руках фашистов, вентиляционные и другие выходы – тоже. Осталась единственная возможность – это канализация. Но там, вы сами понимаете, агрессивные химикаты и зловоние.
– Веди хоть к самому дьяволу, но только побыстрее! – крикнул Прокопьев и приказал разведчикам следовать за ним.
Впереди нашей группы шли два чумазых, пахнущих нечистотами рабочих, видимо, из числа тех, кто обслуживал канализационные сооружения и хорошо знал трассу водостока. Каждый из них на лямке через плечо нёс стандартную объёмистую сумку. Но я ещё не знал, что это был респиратор, то есть специальный противогаз для работы в канализационных системах. Рабочие, однако, так и не воспользовались ими, видимо он им на самом деле не требовался. На ногах у них были высокие резиновые сапоги.
Мы прошли несколько тёмных коридоров и через массивную металлическую дверь проникли в подземное царство хаоса и нагромождений. Огромные каменные глыбы торчали со всех сторон, они даже нависали над нашими головами, и нам приходилось обходить их и карабкаться по ним. Я сразу вспомнил открытую нами ещё в детстве пещеру на берегу реки Тубы, которую потом долго в несколько заходов обследовали с преподавателем истории. Я иду за одним из наших проводников и рукой крепко зажимаю свой нос, так как в этом царстве не стоял, а шевелился как живой противный, вызывающий рвоту запах из смеси ядовитых химических раздражителей и вони человеческих испражнений. Где-то рядом шумел и плескался этот мутный канализационный поток. Каменные глыбы то расступались на нашем пути, образуя обширные пустоты, то сужались настолько, что мы еле-еле протискивались между ними. Поднявшись на крутой каменный гребень, мы в лучах электрических фонариков увидели клоаку, главный канализационный сток, мчавшийся вниз с большой скоростью в широком железобетонном лотке. Поперек потока на уровне человеческой груди был туго натянут металлический трос, и я понял, что по этому тросу нам предстоит переправиться на ту сторону потока.