Но что это? По борту корабля блеснуло одна за другой несколько ярких вспышек. Я с тревогой стал наблюдать дальше, думая, что в катер прямым попаданием угодило несколько фашистских снарядов и что вот- вот он загорится.
Но как раз в это время низко над нашими головами со стороны Эльбы с низким звуком воздух пробуравили летящие снаряды, которые разорвались прямо в расположении немецкой батареи. Оказывается, это был залп бортовых пушек американского катера. За первым залпом последовал второй и третий, и потом все смолкло. Все это произошло так быстро и неожиданно для нас, что на первых порах мы растерялись, нам было приятно за неожиданную помощь. Петр Матвейчук поднялся во весь рост и приветливо махал американцам пилоткой, поднятой на палке. Другие разведчики тоже с восторгом кричали и махали пилотками.
– Надо бы пойти на батарею, да посмотреть, что там делается, – предложил Сергей Ляшко.
– Нет, не надо, – весело сказал Прокопьев и пояснил, – мы не знаем намерений американцев, вдруг они ударят по ней еще раз? Тогда что? Лучше подождем, когда они уберутся с реки.
Филипп Зверев рассудил по-другому, он сказал:
– Кажется, я понял американцев, если хотите, объясню?
– Давай, чего мямлишь.
– Мы хорошо видим американцев? – спросил он, и сам же ответил: – Хорошо! А они нас? Тоже хорошо? Они увидели нас и поняли, что мы – русские солдаты идем на штурм немецкой батареи. Поняли и решили помочь нам. Вот и все.
– А почему это они не сделали раньше? – спросил Виталий Чеботарев. – Почему? Эта батарея на их глазах стреляет с самого утра. Почему они ждали нас? Почему они не ударили по этой батарее еще утром? Если все это так, то это не честно с их стороны.
– Немецкой батарее все равно каюк. От нее ничего не осталось. Это ясно. Ходить туда абсолютно незачем, – авторитетно заявил Хомяков.
– Ребята, американский катер причалил к нашему берегу. Смотрите! – воскликнул Алексей Волокитин, не отрывая глаз от бинокля и одновременно показывая рукой в сторону Эльбы. Потом он подошел к Ивану Прокопьеву, выждал, когда тот закончит смотреть в бинокль, сказал:
– Ну, как, командир, рванем на встречу с американцами? А?
– Нам такую задачу никто не ставил, – ответил Прокопьев, но по выражению его лица, особенно по блеску его глаз, горящих от нетерпения, было очень заметно, что он сам только и думает об этом.
– Товарищ старший сержант, немецкая батарея уничтожена, американский катер у нашего берега, чего ждать? – взмолился Сергей Ляшко.
– Ладно, чёрт с вами, пошли! – выпалил Прокопьев и сам один из первых побежал вниз с холма.
Мы с криком «Ура!» наперегонки бежали по перелеску, с ходу пересекли автодорогу Нойермарк – Любарс и устремились к реке по травянистой, заболоченной пойме, изрезанной вдоль и поперёк многочисленными каналами и канавами. Но мы знали, что аккуратные немцы обязательно в нужных местах перебросят через них мосты и мосточки, которые мы быстро находили. Так что к дамбе мы вышли, не замочив своих ног. Ещё издали мы увидели шестерых американских матросов, важно прохаживающих по верху дамбы. А за дамбой виднелись две мачты и чёрные клубы дыма, поднимающиеся из невидимой нами трубы катера. Союзнички тоже заметили нас и стали махать нам руками и беретами. И вот мы тоже на высокой дамбе и с широко раскрытыми глазами идём к ним навстречу. Все шестеро были одеты в фирменные кителя и широкие брюки, заправленные в кожаные краги. На ногах большие ботинки, чем-то напоминающие альпинистские. Первое, на что я обратил внимание, было крупное телосложение американцев и их высокий рост. По сравнению с нами они выглядели настоящими богатырями с широкими открытыми лицами. Независимое поведение, порой граничащие с небрежностью, говорило о их самостоятельности. Они были сильны и молоды, но не молоденькими, какими были мы. Двое из них оказались неграми, а негров я видел впервые в жизни. Толстые красные губы и ровные, удивительной белизны зубы на чёрном, как будто измазанном сажей лице, делали их похожими на живых кукол, с которыми можно поиграть и повеселиться.
Крепкие рукопожатия и сильные до боли хлопки и объятья сменились вскоре восторженными, но не понимаемыми друг другом возгласами и восклицаниями. Разговаривать друг с другом мы, естественно, не могли, мы не знали английского языка, а они русского. Но это не мешало нам проявлять знаки внимания и порывы искренней дружбы. Вместо слов мы использовали мимику и жесты.
Один американец «разговаривал» со мной, таким образом, попросил у меня автомат. На какое-то мгновение я растерялся, не зная, что делать, но быстро справился с собой, снял автомат с груди и отдал его в руки этому американцу. Тот внимательно осмотрел его со всех сторон и, что-то приговаривая на своём языке, похлопал его по деревянной ложе и вдруг взвёл затвор и под ликование своих товарищей, выпустил из него длинную очередь в воздух. Мне это не понравилось, но я не показал вида и с улыбкой на лице принял из его рук свой – горячий и дымящийся автомат. В ответ на это американец расстегнул кобуру и сунул в мою руку массивный необычной конструкции пистолет. Я взял этот пистолет и, несмотря на просьбы американца, не стал из него стрелять. Рассматривая пистолет, я похвально похлопал рукой на манер американца по его воронёному стволу и вернул его владельцу. Таким образом, американец этот хотел показать свою или проверить нашу доверчивость, как к своему союзнику.