– Ни в коем случае. Получен приказ командира дивизии, всех американцев, появившихся на нашем берегу Эльбы, отправлять обратно на ту сторону, а наших солдат и офицеров в свои подразделения. Так что вам следует немедленно вернуться в свой полк.
Мы стали наблюдать, как после традиционных рукопожатий американцам, лейтенант и его люди вежливо и настойчиво стали предлагать им вернуться на катер и переправиться за Эльбу. Американцы улыбались, но не спешили убираться восвояси. Они еще долго обменивались рукопожатиями, хлопали по спинам и плечам наших солдат, в том числе и самого лейтенанта, говорили им что-то, потом нехотя сошли с дамбы и на лодках перебрались на катер. Катер дал прощальный, пронзительный гудок, задом отошел от берега, потом развернулся и, набирая скорость, пошел вниз по реке. Только теперь я увидел американский сине-красный полосатый флаг, который развивался на корме быстро удаляющегося катера.
Итак, во второй половине дня 6 мая 1945 года для нас – воинов 82-ой дивизии война практически была уже оконченной, хотя мы этого еще не знали. Все три полка дивизии, каждый в своей полосе наступления, достигли берегов Эльбы. Штабы полков, стрелковые батальоны и приданные подразделения разместились по окрестным городкам и селам. К реке Эльбе, точнее говоря, к ее дамбе были направлены сторожевые заставы, численностью до взвода каждая, которые заняли ключевые позиции по всему берегу реки. Одну из таких застав мы видели во время встречи с американскими матросами. Были выставлены также полевые патрули, которые круглосуточно курсировали вдоль реки по дамбе.
К вечеру мы вернулись в Клитц и разместились в одном двухэтажном доме с обширным и богатым двором. Мы заняли первый этаж дома, а хозяину и его многочисленным домочадцам оставили второй. На другой день 7 мая 1945 года Иван Прокопьев был снова вызван в штаб полка за получением нового задания. Какого? Этого никто не знал. Я все еще надеялся, что и меня вот-вот вызовут в штаб, чтобы я принял участие в работе на пороховом заводе. Время шло, а меня никто не вызывал.
Иван Прокопьев получил для разведчиков необычное задание: вылавливать просочившихся через наши сторожевые заставы американских военнослужащих и возвращать их обратно за Эльбу. А чтобы нам – разведчикам делать это было сподручно и оперативно, нас всех до единого посадили на велосипеды. Откуда же появилось сразу столько велосипедов? Почти три десятка. Когда нас завели во двор, где мы должны получить их, то я был поражен количеством их. Весь двор в буквальном смысле слова был заставлен и завален велосипедами, большими и маленькими, мужскими и женскими, дорожными и спортивными. Оказывается, по приказу командира полка сюда, в этот двор, были свезены все велосипеды, которые были реквизированы у наших солдат и офицеров, которые в свою очередь добыли их как военные трофеи.
Эти два дня мы только и делали, что выезжали по первому зову срочно в указанное место, находили там американцев и всеми мерами вежливо и культурно вынуждали их вернуться к себе за Эльбу, а они тоже всеми правдами и неправдами старались уклониться от этого. У меня осталось от этих дней впечатление, что все американцы, которые проникали на нашу территорию, имели цель сделать какой-нибудь бизнес. Здесь, на Эльбе, я впервые услышал это слово, но тогда толком не понял его значения. 8 мая 1945 года я и Иван Прокопьев, по заданию начальника штаба полка, на американской моторной лодке переправились через Эльбу в американскую зону в город Арнобург, чтобы найти двух наших солдат, которые самовольно накануне вечером отправились в гости к американцам, и до сих пор не возвратились.
Солдат этих мы с трудом нашли в каком-то кафе-подвальчике в окружении веселых американцев, подвыпивших и агрессивных. С большим трудом мы уговорили их вернуться к себе в подразделение. Они не возражали против этого, но момент возвращения всячески оттягивали. В конце концов, мы взяли их под руки, вывели из подвальчика и привели на берег реки. В лодке они сразу заснули богатырским сном с храпом и посвистыванием.
В конце этого дня в Клитце объявился мой старый приятель Виктор Кирсанов. Вместе с ним мы объехали и осмотрели всю территорию порохового завода. Я рассказал ему о своих приключениях во время подземного прохода в тыл к фашистам. У Виктора был фотоаппарат, и он сделал много снимков. В моем семейном альбоме до сих пор сохранились некоторые из них.
На другой день рано утром я проснулся от страшного шума, топота и беспорядочной стрельбы. В комнате, где я спал с разведчиками, к моему ужасу никого не было. Я торопливо на босу ногу надел сапоги, схватил автомат и пулей вылетел на улицу, тревожась, что фашисты напали и захватили нас врасплох. Боже мой, что творилось на улицах Клитца! Сотни бойцов и офицеров ошалело без памяти бегали по мостовой, хватали друг друга, тискали в объятиях, грубо влепляли встречному и поперечному свои поцелуи, подбрасывали вверх пилотки и стреляли в воздух из всего, что попадалось под руку, кто из винтовок, кто из автомата, кто из маленького трофейного дамского пистолетика. Я остановился у ворот дома и непонимающе с открытыми от удивления глазами смотрел на эту дикую пляску и думал: «Неужели они все разом сошли с ума?» Но вот мимо меня, растопырив руки без ремня, но с пистолетом, пробежал знакомый мне офицер Леонид Зубов, который во все горло кричал: «Победа! Победа!».