Выбрать главу

(Соверин Трониг, "Наша жизнь среди ятру". - С. 156-158)

x x x

Лэ-Тонд пришел спустя месяц. К тому времени прежний отшельник уже скончался, и Ом-Канл похоронил старика, как тот и просил, - столкнув с края площадки в пропасть. Тело разрушило покой туманных волн там, внизу, а потом скрылось за ними.

С тех пор - и до самого прихода наставника - Ом-Канл жил один. Вначале было сложно. Свечение горело на его груди и не давало покоя ни днем, ни ночью, ни во сне, ни наяву. Особенно наяву.

Потом свечение начало меркнуть. Сперва он испугался, но рассудив, пришел к выводу, что ничего страшного в этом нет. Даже наоборот - вскоре Ом-Канл спал уже без мучений и мог нормально двигаться, не беспокоясь о том, что неосторожный шаг или слишком резкий поворот головы причинят ему боль. Наконец однажды оно вообще исчезло, не оставив после себя ничего - кожа на том месте, где когда-то проступал сияющий силуэт Цветка, теперь была такой же, как и прежде.

Ом-Канл приспособился к жизни отшельника и даже находил в ней определенные преимущества. Покойный старик успел многое объяснить молодому ятру: показал несколько источников с чистой водой, места сбора кореньев и плодов; Ом-Канл к тому же отыскал несколько звериных троп, поскольку от мяса он отказываться не собирался.

Единственное, что беспокоило - уйма свободного времени. Что с ним делать, Ом-Канл не знал. Он наполнил погреб-ледник запасами мяса, которых хватило бы на несколько лет вперед. Он насобирал и насушил кореньев - и развесил их в месте, недоступном для здешней колонии мышей. Наконец он заготовил впрок хворост... Дальше-то что?!

Но тут как раз явился Лэ-Тонд. В первый момент Ом-Канл испугался. Вдруг в селении снова случилась какая-нибудь беда и им там очень нужен он, вернее, его дар исцелять?! А дара-то и нет...

- Хорошо живешь, - проронил Лэ-Тонд, оглядев пещеру. Он выслушал рассказ о последних днях отшельника и кивнул, жестом давая понять, что Ом-Канл все сделал как следует.

- И что дальше? - спросил наставник.

Молодой ятру растерялся. Он и сам задумывался над этим - и ни разу не смог отыскать сколько-нибудь вразумительного ответа.

- Сбиваешься с ритма, - невозмутимо заметил Лэ-Тонд. - Плохо. Я так и не научил тебя контролировать собственное дыхание.

- Прости, наставник.

- Так что же ты намерен делать дальше - теперь, когда след от Цветка уже не мешает тебе думать?

Этой фразы Ом-Канл не понял. Но ответил:

- Буду жить здесь. Здесь. Сперва я думал отправиться в какое-нибудь другое селение, но потом... потом...

- Собирайся, - сказал Лэ-Тонд. - Между гордостью и глупостью очень тонкая грань. Перешагнув в сторону глупости, нужно не забыть вернуться обратно.

- "Вернуться"?! А как же Элл-Мах?..

- Ты вылечил его дочь. Не скажу, что он испытывает к тебе симпатию, но он твой должник. И он не из тех, кто забывает о долге. Малыш Са скучает по тебе. Ир-Мэнь горюет с того самого дня, когда ты ушел. В конце концов, я устал кормить две семьи, мне хватает своей - а ты уж, будь добр, позаботься о своей.

- Но отшельник...

- Ты еще не готов стать отшельником, - безжалостно заявил Лэ-Тонд. Потому что не понял главного: самое сложное отшельничество - жить среди людей.

- Чужих людей? - уточнил Ом-Канл. - В долинах?

- Среди знакомых тебе людей. Впрочем, не старайся понять - когда и если будет нужно, ты дорастешь до этого, а пока... Собирай вещи, хватит бездельничать. Право на покой нужно заслужить - и оно неизменно приходит с пониманием того, что прежде следует позаботиться о людях, от тебя зависящих. Я говорю не только о еде. Ну же, собирайся, что ты стоишь! - раздраженно прикрикнул он.

- А как же сияние? То, от Цветка? Оно погасло во мне... - Ом-Канл не собирался признаваться в этом постыдном для него факте, но вдруг решился: Я хотел, чтобы оно погасло, и оно погасло. Наверное, я был недостоин того дара.

Лэ-Тонд запрокинул голову к светилу и вздохнул:

- О Солнце, неужели столько лет я потратил напрасно, пытаясь обучать этого юношу?! Да, сияние - дар, которого ты, нынешний, недостоин. Но тот Ом-Канл, который пожертвовал Цветком для Ри-Даль - тот оказался достоин его. Ибо сияние исходило не от Цветка - скажи мне, как камень может что-либо излучать?! - но от тебя, о болван из болванов!

А теперь собери наконец вещи, и пойдем в селение. Только там ты сможешь хоть чему-то научиться. А я хотел бы, чтобы когда-нибудь ты снова дорос до этого дара - сиять для других.

Разделенная любовь

Тьма.

Молочный луч прожектора холодным потоком льется через нее, высвечивает:

- высоченный забор - металлические квадраты секций, затянутые проволочной сеткой; проволока блестит напряженными ниточками-нервами;

- черная бугристая земля - тянется куда-то к краю тьмы, придавленная, расчерканная на клочья заборами; дыры в ней тихонько гудят - живые, затхлые;

- ломаные силуэты повсюду - двигаются рывками, боязливо озираются, некоторые собрались группками по двое-трое, некоторые - по десять-пятнадцать...

Голос, глухой, горький, словно горсть черного перца:

"...когда-нибудь. Я уже не доживу. Нормально. Так и должно быть.

Но когда-нибудь хотя бы кто-то из вас точно увидит звезды. И солнце. Кто-нибудь обязательно увидит. Может, уже сейчас...

Я все-таки надеюсь, что те двое... Может даже, они не были первыми, на этой равнине сложно что-то утверждать, загоны, конечно, общаются между собой, но не все и не все время. Не потому что некогда - с этим проблем нет. Просто такие уж мы, сюда попавшие.

Многие из вас выросли здесь, и вы не помните того места, где мы жили прежде. Я не говорю "планета", потому что не уверен. Ни в чем не уверен. Может, ее уже давно не существует, той планеты. А может, мы сейчас находимся на ней же. Я не знаю. Я даже не уверен в том, что мои воспоминания правдивы, а не являются ублюдками Сна и Памяти, зачатыми в этой проклятой полутьме, в этом загоне.

Я ни в чем не уверен, только одно знаю точно: те двое мною не выдуманы, нет. Она - невысокая, тоненькая, с огромными, блестящими в свете прожекторов глазами. Он - широкоплечий, с цепким острым взглядом, с неожиданно изящными кистями рук. Разве могут эти двое, навсегда вросшие в мою память, - разве могут они сравниться с мертвыми картинами Прежней Родины, которые больше похожи на старые фотоснимки?