Они поднялись в лифте на шестой этаж, и горничная, брюнетка с щеками в темном пуху, повела их по чистенькой квартирке.
- За нее действительно просят шестьдесят пять тысяч? - спросил Карл.
Она подтвердила.
Квартира оказалась до того хороша, что Карл, обуреваемый поочередно то радостью, то страхом, стал молиться.
- Говорил же я, вам тут понравится, - сказал Бевилаква, потирая руки. Я сегодня же составлю соглашение.
- Ну а теперь посмотрим спальню, - сказал Карл.
Но горничная сначала пригласила их на просторную лоджию - полюбоваться видом. Карла привело в восторг разнообразие стилей всех времен, от древних до новейших, - здесь некогда творилась история и все еще, пусть и сильно выродясь, текла, воплощаясь в море крыш, шпилей, куполов; а за ними вставал золотой купол собора святого Петра. "Дивный город", - подумал Карл.
- А теперь в спальню, - сказал он.
- Да, в спальню. - Горничная распахнула двустворчатые двери и провела его в "camera matrimoniale", просторную, прекрасно обставленную, с двумя внушительными кроватями красного дерева.
- Сойдут и эти, - сказал Карл, чтобы не выдать своей радости, - хотя вообще-то я предпочитаю двуспальные кровати.
- Я тоже, - сказала горничная, - но что вам мешает - поставите себе двуспальную.
- Они вполне сойдут.
- Сойдут-то они сойдут, только их здесь не будет, - сказала горничная.
- Что это значит? - напустился на нее Бевилаква.
- Мебель здесь не оставят. Все увезут в Турин. И снова прекрасная мечта Карла с размаху плюхнулась в лужу.
Бевилаква швырнул шляпу об пол - топтал ее, колотил себя по голове кулаками.
Горничная клялась, что предупредила его по телефону: квартиру сдают без мебели.
Он кричал на нее, она орала на него. Карл ушел совершенно разбитый. Бевилаква догнал его уже на улице. Было без четверти четыре - он опаздывал на работу. Придерживая шляпу, он несся вниз.
- Завтра я буду показывать вам умоомрачительную квартиру, обернувшись, крикнул он Карлу.
- Только через мой труп, - сказал Карл.
По дороге в гостиницу его насквозь промочил проливной дождь, первый из бесконечных дождей той поздней осени.
А наутро, в половине восьмого, в их номере зазвонил телефон. Дети проснулись, Майк задал ревака. Карл, в некотором ужасе от предстоящего дня, нашарил надрывающийся телефон. За окном все еще лил дождь.
- Pronto {Здесь: Слушаю (итал.).}.
Бевилаква, кто ж еще?
- Я позвонил вам из работы. Я находил квартиру, вы можете на нее ехать, если зажелаете, даже назавтра...
- Иди ты...
- Cosa? {Что? (итал.).}
- С какой стати вы звоните в такую рань? Вы разбудили детей.
- Извините, - перешел на итальянский Бевилаква. - У меня для вас хорошие известия.
- Какие еще к черту хорошие известия?
- Я нашел для вас квартиру - высший класс, около Монте Сакро. Правда, в ней одна спальня, зато в комнате, которая служит гостиной и столовой, стоит двуспальная тахта, вдобавок есть еще и застекленная лоджия - там вы сможете работать, и комнатенка для прислуги. Гаража нет, ну да у вас ведь и машины нет. Просят за нее сорок пять тысяч - даже меньше, чем вы рассчитывали. Квартира на первом этаже, есть садик - вашим детям будет где играть; Ваша жена просто сойдет с ума от радости, когда увидит эту квартиру.
- И не только она, - сказал Карл. - А квартиру сдают с мебелью?
Бевилаква поперхнулся.
- Само собой.
- Само собой. Вы там были?
Бевилаква прочистил горло.
- Еще нет. Я только сию минуту узнал о ней. Мне о ней сказала наша секретарша, миссис Гаспари. Эта квартира помещается прямо под ее квартирой. К тому же у вас будет чудесная соседка. Я приду за вами в гостиницу в час пятнадцать, ни минутой позже.
- Вы не успеете. Лучше в два.
- Вы будете готовы?
- Да.
Но когда он повесил трубку, его еще пуще обуял ужас. Он почувствовал, что боится выйти из гостиницы, и поделился своими страхами с Нормой.
- Может, на этот раз мне пойти с тобой? - спросила она. Он подумал над ее предложением и отказался.
- Карл, бедняжечка!
- Тоже мне приключение.
- Не злобься, не надо! Я расстраиваюсь.
Позавтракали они в номере чаем, хлебом с джемом и фруктами. Они дрожали от холода, но, как оповещало прикнопленное к двери объявление, до декабря топить не будут. Норма натянула на ребят свитера. Оба были простужены. Карл раскрыл книгу, но сосредоточиться не мог, и в конце концов ему пришлось довольствоваться "Il Messaggero" {"Мессаджеро" (итал.) - ежедневная газета.}.
Норма позвонила агентше; та сказала, что свяжется с ними, если подвернется что-то новое. Без двадцати два Бевилаква позвонил из вестибюля.
- Сейчас спущусь, - обреченно сказал Карл.
Итальянец, в насквозь промокших туфлях, стоял у двери. В руках он держал неизменный портфель и огромный зонт, с которого капало на пол, на этот раз он был без шляпы. Но даже дождь не смог пригладить его лохмы. Выглядел он довольно жалко.
Они вышли на улицу. Бевилаква, торопливо шагая рядом с Карлом, маневрировал, стараясь прикрыть их обоих зонтиком. На пьяцца Навона какая-то женщина кормила под дождем добрый десяток кошек. Она расстелила на земле газету, и кошки таскали с нее жесткие шнуры вчерашних макарон. На Карла снова нахлынула тоска.
Пакет с объедками, брошенный из окна, шлепнулся на зонтик и приземлился неподалеку. Объедки разлетелись. Из окна четвертого этажа высунулся бледный как мел мужчина и показал пальцем на кошек. Карл погрозил ему кулаком. Бевилаква, весь клокоча, повествовал о своей жизни.
- Я там работаю восемь лет, - и как работаю! - и чего я достиг: вначале мне платили тридцать тысяч лир в месяц, теперь пятьдесят пять. Балбес по левую руку от меня сидит около двери, так он одних чаевых огребает сорок тысяч в месяц, и за что, спрашивается? - только за то, что допускает посетителей к начальству. Дали б мне место у двери, я бы вдвое против него заколотил.
- Вы никогда не думали перейти на другую работу?
- А то нет, но мою нынешнюю зарплату мне нигде сразу не положат. И потом, минимум человек двадцать спят и видят, как бы сесть на мое место, да еще за половину моего оклада.
- Плохо дело, - сказал Карл.
- На каждый ломоть хлеба у нас как минимум двадцать, голодных ртов. Вам, американцам, повезло.