- Ого, вроде как мастер на все руки, - сказал себе Лидж Баттервик. Похоже, что я со своим зубом попал куда надо.
И он направился к двери.
III
Поль Ревир стоял за прилавком и держал в руках серебряную вазу. Был он, как прикинул Лидж, мужчина немного за сорок, имел живое, смышленое лицо и цепкий взгляд. Несмотря на бостонскую одежду, в его облике проглядывало что-то французское, ведь его отец Аполлос Ривуар был выходцем с острова Гернси и принадлежал к доброму гугенотскому роду. Но, перебравшись через океан, они переделали свою фамилию на Ревир.
Лавка Поля Ревира не отличалась величиной, но в ней имелись серебряные изделия, за которые в последующие годы люди платили тысячи. И не только серебряные изделия - там были гравюры и картинки бостонского порта, и карикатуры на англичан, и разнообразные работы по золоту, всего и не перечислишь. Словом, там повернуться было негде, но порядок поддерживался образцовый. И на этом тесном пространстве хозяйничал Поль Ревир, человек стремительный и четкий, глаза живые, так и сверкают - человек, который точно знает, чего хочет, и что задумал, тут же и выполняет.
Когда Лидж Баттервик вошел в лавку, там было несколько посетителей, так что он вроде как забился в угол и стал ждать удобной минуты. Да и хотелось ему приглядеться, что за человек такой этот Поль Ревир, у которого на вывеске разные чудеса написаны, и цирюльник называл его волшебником, хотелось посмотреть, что за люди к нему ходят.
В лавку заглянула женщина, которой нужна была крестильная чаша для ребенка, потом мужчина, который хотел приобрести гравюру Бостонского кровопролития. Один человек нашептал Ревиру украдкой какое-то тайное сообщение - Лидж уловил только слова "порох" и "Сыны Свободы", а остального не расслышал. И наконец, явилась важная дама, вся в шелку, и принялась донимать Поля Ревира. Лидж, выглянув из своего угла, нашел, что она сильно смахивает на индюшку - так же пыжится, талдычит одно и то же и на месте подскакивает.
Она выражала недовольство серебряными изделиями, которые Поль Ревир смастерил ей на заказ. Речь шла о дорогом сервизе.
- Ах, мастер Ревир, - бубнила дама. - Я так огорчена! Я едва не заплакала, когда вынула его из коробки.
Ревир было вскинул оскорбленно голову, но ответил ей со всей любезностью:
- Это я огорчен, мадам. - И слегка поклонился. - Но в чем, собственно, дело? Наверно, мои изделия были упакованы без должной тщательности? Большие вмятины? Я отчитаю моего подручного.
- Да нет же, никаких вмятин, - гудит дама-индюшка. - Но мне нужен был роскошный серебряный сервиз, чтобы выставлять на стол, когда пожалует к обеду губернатор. Цену-то я отдала самую высокую. А вы что мне прислали?
Лидж затаил дух, ему было интересно, что скажет на это Поль Ревир. А Поль Ревир сухо ответил:
- Я прислал вам лучшую свою работу, мадам. Я мастерил эти вещи добрых полгода своими руками, а руки у меня, смею надеяться, умелые.
- А как же, мастер Ревир, - дама зашелестела юбками. - Разве я не знаю, что вы искусный художник...
- Серебряных дел мастер, с вашего позволения, - поправил ее Поль Ревир, и юбки снова зашуршали.
- Да наплевать мне, как ни назовитесь! - говорит тогда дама. И сразу стало ясно, что светские манеры ей не более пристали, чем шелковые туалеты. - Я знаю, что заказывала настоящий шикарный серебряный сервиз, чтобы всем знакомым нос утереть. А вы мне что продали? Серебро-то оно серебро, не спорю. Да только простое и прямое, будто дощатый забор!
Ревир глянул на нее молча, и Лидж подумал, что сейчас он не выдержит и взорвется.
- Простое? - повторил Ревир. - И прямое? Это для меня большая похвала, мадам.
- Похвала, как бы не так! - возмутилась дама. - Завтра же пришлю сервиз обратно! На молочнике ни льва, ни единорога! А сахарницу я хотела с виноградными гроздьями. А у вас она гладкая, как холмы Новой Англии. Я этого не потерплю, так и знайте! Я пошлю заказ в Англию!
Ревир раздул щеки. Глаза у него грозно блеснули.
- Посылайте, мадам, - проговорил он. - Мы здесь делаем все новое новых людей, новое серебро, может быть, кто знает? новую нацию. Простые, прямые и гладкие, как холмы и скалы Новой Англии, изящные, как гибкие ветви ее вязов, - если бы мои изделия в самом деле были такими! Я к этому стремлюсь. Что же до вас, мадам, - он плавно, как кошка, шагнул к ней, - до ваших львов, единорогов, виноградных гроздьев и всех вздорных украшений, созданных бездарными мастерами, до вашего привозного дурного вкуса и привозных английских замашек, то - кыш отсюда! - И он замахал на даму руками, точно она и впрямь была не дама, а индюшка. Она подобрала свои шелковые юбки - и бежать. Ревир посмотрел с порога ей вслед и вернулся в лавку, покачивая головой.
- Вильям! - крикнул он своему подручному. - Запри ставни, мы закрываемся. И как там, Вильям, от доктора Уоррена еще не поступало вестей?
- Пока еще нет, сэр! - отозвался слуга и принялся устанавливать ставни.
Тут Лидж Баттервик подумал, что пора дать хозяину знать о своем присутствии. Он кашлянул. Поль Ревир резко обернулся, и его пронзительные, быстрые глаза впились в Лиджа. Лидж не то чтобы струхнул, ему упорства было не занимать, но он почувствовал, что встретился с человеком необычным.
- Ну, приятель, - нетерпеливо произнес Ревир. - А вы кто еще такой?
- Да вот, мистер Ревир, - сказал Лидж Баттервик. - Я ведь говорю с мистером Ревиром, не так ли? Тут, понимаете ли, долгая история, а вы закрываетесь, но все-таки вам придется меня выслушать. Мне цирюльник приcoветовал.
- Цирюльник? - недоуменно переспросил Поль Ревир.
- Ну да, - ответил Лидж и разинул рот. - Видите? Я насчет зуба.
- Насчет зуба?! - Ревир выпучил на него глаза, как сумасшедший на сумасшедшего. - Расскажите все толком и по порядку. Но постойте-ка, постойте. Вы, по разговору судя, не бостонец. Откуда вы приехали?
- Из-под Лексингтона. И вот, понимаете ли...
Но при упоминании Лексингтона Ревир сразу пришел в волнение. Он схватил Лиджа за плечи и встряхнул.