- Пусть подойдет ближе, - сказал сидящий. - Он меня слышит? Он глухой?
- Нет, Ваше превосходительство, - с чудовищной почтительностью промурлыкал генерал. - Он староват, но вполне здоров... Верно, профессор Мальциус?
- Да, я вполне здоров. Со мной обращаются очень хорошо, - громко и хрипло ответил профессор Мальциус. В такую ловушку его не поймают, даже если нарядят кого-то Диктатором. Он вцепился взглядом в большую старомодную чернильницу у генерала на столе: чернильница-то уж наверняка не бред.
- Подойдите ближе, - сказал сидящий, и профессор Мальциус подошел так близко, что почти мог коснуться чернильницы рукой. Тут он резко остановился, в надежде, что вел себя правильно. Теперь трещина в линзе не заслоняла сидящего, и профессор Мальциус вдруг понял, что все - явь. Этот человек с жестким ртом - в самом деле Диктатор. Он заговорил:
- Со мной здесь обращаются очень хорошо, и генерал ко мне чрезвычайно внимателен. Но я - профессор Грегор Мальциус, профессор биохимии. Я тридцать лет читал лекции в университете. Я член Королевского общества, член-корреспондент Академии наук в Берлине, Риме, Бостоне, Париже и Стокгольме. Я награжден Ноттингемской медалью, медалью Ламарка, португальским орденом Святого Иоанна, Нобелевской премией. Я думаю, что у меня плохо с кровью, но я имею научные заслуги, и мои эксперименты по мигрирующим клеткам не закончены. Я не собираюсь жаловаться на дурное обращение, но я должен продолжать эксперименты.
Удивляясь собственному голосу, он смолк, как часы, в которых вышел весь завод. Каким-то уголком сознания он отметил, что генерал сделал попытку его остановить, но сам был остановлен Диктатором.
- Да, профессор Мальциус, - произнес Диктатор резким невыразительным голосом. - Произошла досадная ошибка. - На профессора Мальциуса смотрело застывшее лицо. Профессор Мальциус встретил его взгляд. Он молчал.
- Сегодня, - Диктатор повысил голос, - от каждого гражданина страна требует повиновения. В окружении завистливых врагов наша возрожденная земля шагает к своей величественной цели. - Слова продолжали звучать, голос усиливался и утихал. Профессор Мальциус почтительно слушал; он слышал эти слова множество раз, и они потеряли для него всякий смысл. Он думал о некоторых клетках в организме, восстающих против сложных процессов естества и образующих отдельное воинственное государство. Без сомнения, и у него есть своя цель, думал профессор, но в медицине оно называется раком.
- Злые и завистливые языки в других странах объявляют, что мы намерены уничтожить знание и науку, - заканчивал Диктатор. - Наша цель иная. После очищения - возрождение. Мы создадим величайшую науку в мире - нашу собственную науку, основанную на вечных принципах нашей государственности. Он внезапно смолк, его взгляд сонно обратился внутрь. Очень похоже на ту девушку у Шарко, что я видел в молодости, подумал профессор Мальциус; сначала вспышка, потом затишье.
- Я попал под очищение? Мне не хотели причинить зло? - робко спросил он.
- Да, профессор Мальциус, - с улыбкой ответил генерал, - вы попали под очищение. Теперь это позади. Его превосходительством было объяснено.
- Я не понимаю, - сказал профессор Мальциус, глядя на неподвижное лицо сидящего.
- Все очень просто, - сказал генерал. Он говорил медленно и вразумительно, как говорят с ребенком или тугоухим. - Вы выдающийся ученый... вы удостоились Нобелевской премии. Это заслуга перед государством. Однако вы подпали под влияние вредных политических идей. Это измена государству. И по распоряжению Его превосходительства вам был установлен срок для проверки и перевоспитания. Будем надеяться, что он закончился.
- Вам больше не нужны имена молодых людей? - спросил профессор Мальциус. - Вам не нужны адреса?
- Это уже не имеет значения, - терпеливо объяснил генерал. - Оппозиции больше нет. Три недели назад руководители были схвачены и казнены.
- Оппозиции больше нет, - повторил профессор Мальциус.
- Вас даже не привлекли к процессу.
- Даже не привлекли, - повторил профессор Мальциус. - Да.
- Теперь, - генерал посмотрел на Диктатора, - речь пойдет о завтрашнем дне. Буду откровенен - новое государство откровенно со своими гражданами.
- Да, это так, - промолвил Диктатор по-прежнему с отсутствующим взглядом.
- В зарубежных странах происходил... скажем так - определенный ажиотаж вокруг имени профессора Мальциуса, - продолжал генерал, по-прежнему не сводя глаз с Диктатора. - Разумеется, это не имеет никакого значения. Тем не менее ваш знакомый, профессор Боннар, и другие вмешивались в дела, которые их не касаются.
- Они мной интересовались? - с удивлением спросил профессор Мальциус. В самом деле, мои эксперименты достигли той стадии, когда...
- Никакие посторонние влияния не уведут нас от нашей непреложной цели, - произнес Диктатор. - Наша непреложная цель - доказать свое превосходство в науке и культуре, как мы уже доказали свое превосходство в мужестве и государственности. Вот почему вы здесь, профессор Мальциус. - Он улыбнулся.
Профессор Мальциус неотрывно смотрел на Диктатора. Щеки у него задрожали.
- Я не понимаю, - сказал профессор Мальциус. - Вы вернете мне лабораторию?
- Да, - сказал Диктатор, и генерал кивнул профессору, как непонятливому ребенку.
Профессор Мальциус провел рукой по лбу.
- Кафедру в университете? - сказал он. - Я буду продолжать эксперименты?
- Наше государство ставит себе целью всемерно содействовать нашим верным сынам науки, - проговорил Диктатор.
- Первым делом, - сказал профессор Мальциус, - мне надо лечь в больницу. У меня плохо с кровью. Но это не займет много времени. - Он заговорил возбужденно, и глаза у него заблестели. - Так... мои записи, вероятно, сожжены. Глупо - но мы можем начать сызнова. У меня очень хорошая память, отличная память. Понимаете, вся теория - у меня в голове, - он постучал себя по лбу. - И конечно, мне нужны помощники; лучшим был у меня малыш Грегоропулос...