После этого дела у Йависа сразу пошли на лад, начал он богатеть. Коровы стали тучные, лошади гладкие, урожаи - соседям на зависть; молнии, бывало, по всей долине секут, а его сарай стороной обходят. Скоро стал он в округе одним из самых зажиточных людей. Предложили ему в окружную управу войти, он вошел; поговаривать стали, что пора его выдвинуть в Сенат штата. Словом, зажила его семья счастливо, можно сказать, как сыр в масле катаются. Кроме Йависа.
Первые годы и он не тужил. Это большое дело - когда человеку начинает везти, тут и голову потерять недолго. Конечно, случалось, особенно в ненастье, нет-нет да и заноет белый шрамик. И раз в год, как часы, проезжал мимо в красивой коляске незнакомец. Но на шестой год он слез с коляски, и с этого дня Йавис Стоун лишился покоя.
Идет незнакомец нижним лугом, по сапогам тросточкой похлопывает черные сапоги, красивые, но Йавису они еще в первый раз не понравились, особенно мыски. Поприветствовал его гость и говорит:
- Ну вы и молодчина, мистер Стоун. Знатное у вас, мистер Стоун, имение.
- Кому нравится, кому нет, - отвечал мистер Стоун, потому что он был ньюгэмпширец.
- Ну зачем же умалять свое трудолюбие? - сказал незнакомец легкомысленным тоном, улыбаясь во весь свой зубастый рот. - Мы же знаем, в конце концов, как вам это далось, - ведь все поставлено согласно договору и спецификации. Так что в будущем году, когда срок... кхм... закладной истечет, жалеть вам будет не о чем.
- Вот насчет закладной, сударь, - промолвил Стоун и огляделся вокруг, ища подмоги у земли и неба, - у меня насчет нее появляются кое-какие сомнения.
- Сомнения? - говорит незнакомец, уже без прежней приятности.
- Ну да, - сказал Йавис Стоун. - Тут все-таки СЩА, а я как-никак человек верующий. - Он прокашлялся и заговорил смелее. - Да, сударь, сказал он, - я начинаю сомневаться, что такая закладная будет признана судом.
- Есть суды и суды, - отвечал незнакомец, лязгнув зубами. - Впрочем, мы можем еще раз взглянуть на документ. - И вытащил большой черный бумажник, полный каких-то листков. - Симпсон... Слейтер... Стивене... Стоун, - бубнил он. - Ага! "Я, Йавис Стоун, на семилетний срок..." Кажется, все в порядке.
Но Йавис Стоун не слушал, потому что он увидел, как из бумажника выпорхнуло что-то другое. Мотылек словно бы, да не мотылек. Смотрит на него Стоун, и чудится ему, будто он говорит тихим писклявым голосом, тонким ужасно, тихим ужасно - и ужасно по-человечьи: "Сосед Стоун! Сосед Стоун! Помоги мне, помоги ради бога!"
Но не успел Йавис и глазом моргнуть, как гость сорвал с шеи большой яркий платок, поймал в него это существо - прямо как бабочку - и начал связывать углы платка.
- Извините, что отвлекся, - сказал он. - Так вот, говорю...
А Йавис Стоун весь задрожал, как напуганная лошадь.
- Это голос Скряги Стивенса! - прохрипел он. - А вы его в платок!
Гость немного смутился.
- Да, правда, надо бы его в коробку поместить, - сказал он с ненатуральной ухмылкой, - но у меня там довольно редкие экземпляры, не хочется их стеснять. Что ж, случаются такие маленькие ляпсусы.
- Не знаю, что у вас там за ляпсусы, - отвечал Йавис Стоун,- только это голос Скряги Стивенса. А сам-то он живехонек! Ведь не скажете вы, что нет! Во вторник его видел - бодрый и прижимистый, как сурок!
- Во цвете лет... - промолвил приезжий, скорчивши постную мину. Слышите? - В долине зазвонил колокол; Йавис Стоун слушал, и по лицу его катился пот. Он понял, что колокол звонит по Скряге Стивенсу и что Стивенс умер.
- Ох уж эти долгосрочные счета, - заметил незнакомец со вздохом, - до чего неприятно их закрывать. Однако дело есть дело.
Он все еще держал платок, и тошно было Йавису видеть, как он бьется и трепыхается в руке.
- Они все такие маленькие? - спросил он сипло.
- Маленькие? - повторил приезжий. - А-а, понимаю. Да нет, разные бывают. - Он измерил Йависа взглядом и осклабился. - Не беспокойтесь, господин Стоун, вы пойдете по первому классу. Я бы не рискнул держать вас не в коробке. Конечно, для такого человека, как Дэниел Уэбстер... для него нам пришлось бы построить специальный ящик - и даже тогда, полагаю, вас изумил бы размах крыла. Да, это была бы находка. Лестно было бы подобрать к нему ключик. Но в вашем случае, как я уже сказал...
- Уберите вы платок! - сказал Йавис Стоун и начал молить и клянчить. Но в конце концов выпросить ему удалось всего лишь трехлетнюю отсрочку - и то условно.
Если вам не приходилось вступать в такую сделку, вы не представляете себе, как быстро могут пролететь четыре года. К концу их Йависа Стоуна знает весь штат, поговаривают, не выдвинуть ли его в губернаторы, а ему это все не в радость. Потому что каждое утро он встает и думает: "Вот еще одна ночь прошла", а вечером, как спать ложиться, вспоминает черный бумажник с душой Скряги Стивенса - и до того ему тошно делается... Наконец стало ему совсем невмоготу, и вот в последние дни последнего года запрягает он лошадь и едет искать Дэниела Уэбстера. Потому что Дэниел родился в Нью-Гэмпшире, как раз в нескольких милях от Крестов, и все знают, что к землякам у него особенная слабость.
На Топкий луг Йавис приехал спозаранок, но Дэниел уже на ногах толкует по-латыни со своими работниками, с бараном Голиафом борется, нового рысака испытывает и отрабатывает речи против Джона К. Кэлхуна. Но когда услышал, что к нему пожаловал ньюгэмпширец, бросил все дела - такой уж был у него обычай. Угостил он Йависа завтраком, с каким пятеро не справились бы, разобрал по косточкам каждого мужчину и женщину из Крестов и наконец спрашивает гостя, чем может ему служить.
Тот отвечает, что дело вроде как о закладной.
- Давно я не брал дел по закладным, - говорит Дэниел, - да и не беру обычно, разве что в Верховном суде; но вам, если удастся, помогу.
- Тогда у меня в первый раз за десять лет появилась надежда, - говорит Йавис Стоун и излагает подробности.
Пока он рассказывал, Дэниел ходил по комнате - руки за спиной, то вопрос задаст, то пол глазами сверлит, словно буравами. Когда Йавис кончил, Дэниел надул щеки и выдохнул воздух. Потом повернулся к Йавису, и на лице его, как заря над Монадноком, занялась улыбка.
- Да, сосед Стоун, попросили вы у дьявола рогожу... - сказал он, - но я возьмусь вас защищать.